Letter 3731 and Letter 3733: Difference between pages

Tchaikovsky Research
(Difference between pages)
m (1 revision imported)
 
No edit summary
 
Line 1: Line 1:
{{letterhead
{{letterhead
|Date=26 November/8 December 1888
|Date=26 November/8 December 1888
|To=[[Nadezhda von Meck]]
|To=[[Praskovya Tchaikovskaya]]
|Place=[[Vienna]]
|Place=[[Vienna]]
|Language=Russian
|Language=Russian
|Autograph=[[Klin]] (Russia): {{RUS-KLč}} (a{{sup|3}}, No. 1049)
|Autograph=[[Klin]] (Russia): {{RUS-KLč}} (a{{sup|3}}, No. 3287)
|Publication={{bib|1902/25|Жизнь Петра Ильича Чайковского ; том 3}} (1902), p. 285–286 (abridged)<br/>{{bib|1936/25|П. И. Чайковский. Переписка с Н. Ф. фон-Мекк ; том 3}} (1936), p. 557–558<br/>{{bib|1974/53|П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений ; том XIV}} (1974), p. 593–594
|Publication={{bib|1955/37|П. И. Чайковский. Письма к близким}} (1955), p. 411–412<br/>{{bib|1974/53|П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений ; том XIV}} (1974), p. 595–596<br/>{{bib|1981/81|Piotr Ilyich Tchaikovsky. Letters to his family. An autobiography}} (1981), p. 412 (English translation)
}}
}}
==Text==
==Text==
Line 11: Line 11:
|Language=Russian
|Language=Russian
|Translator=
|Translator=
|Original text={{right|''Вена''<br/>26 ноября/8 дек[абря 18]88}}
|Original text={{right|Вена<br/>26 ноября/8 дек[абря]}}
{{centre|Милый, дорогой друг мой!}}
Голубушка Паня! Я на дороге из Праги в Петербург. Собирался я ехать прямо отсюда в Москву, но вчера из «''Нового времени''» узнал о кончине Веры ''Римской-Корсаковой'', и теперь меня тянет поскорее в Петербург, чтобы узнать все подробности, и особенно о том, что с бедной Сашей.
Я уже нахожусь на возвратном пути в Петербург. В Праге я был до того поглощён репетициями, а по вечерам приглашениями в гости, что ни разу пера не взял в руки. Началось с того, что в самый день приезда у меня уже была репетиция к концерту. Нужно Вам припомнить, что в прошлом году я дирижировал безвозмездно двумя громадными концертами с патриотическою целью. В нынешний раз дирекция пражского театра, в благодарность за прошлые заслуги и за то, что я теперь приехал к постановке оперы, устроила концерт, половина сбора с которого должна была поступить в мою пользу. Но концерт был назначен в такой неподходящий день и вообще устроен так несвоевременно и неумело, что доходу он принёс всего 300 гульденов. После того, что в прошлом году меня встречали как какого-нибудь могущественного властителя, причём энтузиазм доходил до беснования, мне показалось обидным получить такую жалкую подачку от пражской публики. Поэтому я денег не принял и пожертвовал их в пенсионный фонд артистов. Обстоятельство это быстро сделалось известным, на дирекцию театра посыпались обвинения, вся пресса восстала на неё, и благодаря всему этому состоявшееся третьего дня представление «''Онегина''», которым я дирижировал, было бесконечным рядом самых восторженных оваций. Исполнение было очень хорошее, и особенно певица, исполнявшая роль ''Татьяны'', мне очень понравилась. Вчера я выехал из Праги снабжённый обильными лаврами, но только лаврами. Не умею я соблюдать свои денежные интересы.


Здесь вчера из газеты «''Новое время''» я узнал, что Вера, племянница моя, скончалась. Хотя я уже давно потерял всякую надежду на её выздоровление, но известие это очень потрясло меня. Всю ночь и весь сегодняшний день чувствую себя совершенно больным. Завтра, однако ж, выезжаю в Петербург, где узнаю все подробности о последних днях Веры и о том, что с бедной сестрой моей!
В Праге пробыл одиннадцать дней; дирижировал концертом и оперой. Опера прошло отлична; постановка очень хорошая; ''певцы'' хороши тоже, а ''Татьяна'' такая, а какой я никогда и мечтать не мог. Овации были невероятные, и, кажется, что опера очень понравилась. Между нами сказать, я увожу с собой много лавров, но очень мало презренного металла. Не умею я устраивать своих дел!


Дорогая моя! Я очень томлюсь, что не имею известий о Вас. Дай Бог, чтобы Вы были здоровы и благополучны! До свиданья!
Известие о смерти ''Веры'' было вовсе не неожиданное, и тем не менее оно очень потрясло меня. Не могу без содрогания подумать о Саше и Леве. О, какая мерзавка эта смерть, так безжалостно подкашивающая жизнь молодого и хорошего человеческого существа!
{{right|Ваш П. Чайковский}}
 
Теперь я поеду в Питер, дня на три к себе, 10-го у меня концерт в Москве, а 17-го я обещал опять дирижировать в Петербурге. Потом хочу по крайней мере месяц просидеть в деревне и начать сочинение своего балета, обещанного Петербургской дирекции. Засим опять поездка за границу и надежда морем проехать к Вам весной в Тифлис!
 
Целую крепко всех Вас, милых! Простите, что редко пишу, — ей-Богу, нет возможности.
{{right|П. Чайковский}}


|Translated text=
|Translated text=
}}
}}

Revision as of 21:59, 15 March 2020

Date 26 November/8 December 1888
Addressed to Praskovya Tchaikovskaya
Where written Vienna
Language Russian
Autograph Location Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 3287)
Publication П. И. Чайковский. Письма к близким. Избранное (1955), p. 411–412
П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том XIV (1974), p. 595–596
Piotr Ilyich Tchaikovsky. Letters to his family. An autobiography (1981), p. 412 (English translation)

Text

Russian text
(original)
Вена
26 ноября/8 дек[абря]

Голубушка Паня! Я на дороге из Праги в Петербург. Собирался я ехать прямо отсюда в Москву, но вчера из «Нового времени» узнал о кончине Веры Римской-Корсаковой, и теперь меня тянет поскорее в Петербург, чтобы узнать все подробности, и особенно о том, что с бедной Сашей.

В Праге пробыл одиннадцать дней; дирижировал концертом и оперой. Опера прошло отлична; постановка очень хорошая; певцы хороши тоже, а Татьяна такая, а какой я никогда и мечтать не мог. Овации были невероятные, и, кажется, что опера очень понравилась. Между нами сказать, я увожу с собой много лавров, но очень мало презренного металла. Не умею я устраивать своих дел!

Известие о смерти Веры было вовсе не неожиданное, и тем не менее оно очень потрясло меня. Не могу без содрогания подумать о Саше и Леве. О, какая мерзавка эта смерть, так безжалостно подкашивающая жизнь молодого и хорошего человеческого существа!

Теперь я поеду в Питер, дня на три к себе, 10-го у меня концерт в Москве, а 17-го я обещал опять дирижировать в Петербурге. Потом хочу по крайней мере месяц просидеть в деревне и начать сочинение своего балета, обещанного Петербургской дирекции. Засим опять поездка за границу и надежда морем проехать к Вам весной в Тифлис!

Целую крепко всех Вас, милых! Простите, что редко пишу, — ей-Богу, нет возможности.

П. Чайковский