Letter 4074
| Date | 20 March/1 April 1890 |
|---|---|
| Addressed to | Nikolay Konradi |
| Where written | Florence |
| Language | Russian |
| Autograph Location | unknown |
| Publication | П. И. Чайковский. С. И. Танеев. Письма (1951), p. 278–279 П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том XV-Б (1977), p. 105–106 |
| Notes | Manuscript copy in Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve |
Text and Translation
Based on a handwritten copy in the Klin House-Museum Archive, which may contain differences in formatting and content from Tchaikovsky's original letter.
| Russian text (original) |
English translation By Brett Langston |
1 апр[еля]/20 марта [18]90 Флоренция Милый друг Николаша!
Ты ужасно мил и добр. Твоё предложение несколько отсрочить уплату долга и распоряжение, чтобы мне эти деньги выслали, меня очень трогают. Я в самом деле временно в очень стеснённом положении, в каком давно не бывал, и радуюсь очень лишним трём сотнягам, которые у меня в распоряжении. Вероятно, деньги я получу завтра, но благодарность посылаю сегодня же. Относительно уплаты долга поговорим через месяц устно. Я сегодня переживаю очень приятный день. После двух недельного нездоровья, наконец, сегодня я опять стал прежним старым, но бодрым хрычом. Даже аппетит у меня появился настоящий. По этому случаю я взираю даже на столь ненавистную мне Флоренцию сегодня с некоторым дружелюбием. Дай Бог, чтобы экзамены твои сошли хорошо; я, впрочем, в этом нимало не сомневаюсь. Я не согласен с твоим взглядом на письменные сношения с детьми и слугами, т. е. я не понимаю, что это тебе трудно. Ведь и тем и другим можно писать очень мало, и они этим малым очень дорожат. Что касается собственно Назара, то он так тебя любит, что было бы не грешно ему несколько слов написать и тем принести ему безграничное удовольствие. В категорию людей, до уровня которых ты не хочешь опускаться, попали провинциалы. А что, если я завтра Володе Аргутинскому напишу, как ты честишь провинциалов??? Непременно посплетничаю!!! Милый друг Колечка, скажу тебе, что если, Бог даст, я благополучно кончу инструментовку оперы, то выйдет, мне кажется, вещь, которая превзойдёт все, что для сцены я написал. Сочинение меня мало утомило, но теперь я делаю переложение для фортепиано, и эта работа очень утомляет меня. Я и болезнь свою ей приписываю. Сегодня у меня завтракали Базилевские. Я до того отвык от людского общества, что, кажется, навёл на них уныние. Засим прощай, дорогой! Моде кланяйся, а также старой лисе Нарке. Твой, П. Чайковский |
1 April/20 March 1890 Florence Dear friend Nikolasha!
You are awfully sweet and kind. Your offer to defer the payment of the debt a little, and arranging for the money to be sent to me touches me very much. The fact is that I am temporarily in a very tight position, which I haven't been in for ages, and I am very happy to have the extra three hundred at my disposal. I shall probably receive the money tomorrow, but I am sending my thanks today. We'll talk in person about paying off the debt in a month. I am having a very pleasant day today. After two weeks of ill health, today I've finally become my old, but cheerful self again. I've even developed a real appetite. In this respect, I'm even viewing Florence, which I loathe so much, somewhat amicably today. God grant that your exams will go well; I haven't the least doubt about this anyway. I do not agree with your view regarding written communications with children and servants, i.e. I don't see that this is difficult for you. After all, it takes so very little to write to them, and they value this little very much. As regards Nazar himself, he loves you so much that it wouldn't hurt to write him a few words, and thereby bring him boundless pleasure. Are the provincials included amongst the category of people to whose level you don't want to stoop? What if I write to Volodya Argutinsky about how you're honouring the provincials??? I'll certainly be gossiping!!! Dear friend Kolechka, I'll tell you that if, God willing, I successfully finish the instrumentation of the opera, then I think the result will be something that surpasses everything that I've written for the stage. The composing hardly made me tired at all, but now I'm making the arrangement for piano, and this work is most exhausting. I blame this for my ill health. Today the Bazilevskys had lunch with me. I've become so unaccustomed to human society that I think I drove them to despair. With that, goodbye, dear fellow! Bow to Modya, and also that old fox Narka. Yours, P. Tchaikovsky |
