Letter 4830

Tchaikovsky Research
Revision as of 18:10, 31 December 2019 by Brett (talk | contribs)
(diff) ← Older revision | Latest revision (diff) | Newer revision → (diff)
Date 18/30 December 1892
Addressed to Nikolay Konradi
Where written Berlin
Language Russian
Autograph Location unknown
Publication Жизнь Петра Ильича Чайковского, том 3 (1902), p. 584 (abridged)
П. И. Чайковский. С. И. Танеев. Письма (1951), p. 286–287
П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том XVI-Б (1979), p. 209
Notes Manuscript copy in Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve

Text

Based on a handwritten copy in the Klin House-Museum Archive, which may contain differences in formatting and content from Tchaikovsky's original letter.

Russian text
(original)
30/18 дек[абря 18]92
Базель

Милый друг Количка!

Пишу тебе с целью излить душу, измученную самой бешеной тоской. Собственно, писать, т. е. рассказывать, нечего. Бессмысленно прожил 3 суток в Берлине, столь же бессмысленно провёл сутки в дороге и сегодня начинаю бессмысленно убивать время здесь. Нет, никогда я не воображал, до чего может дойти тоска одиночества на чужбине. Удивляюсь, что я ещё с ума не сошёл или не заболел какой-нибудь ужасной болезнью, но, видно, натура моя выносливая. Теперь скоро все это если не пройдёт, то смягчится, ибо послезавтра я буду в Montbeliard'e, где мне предстоит свиданье с старушкой-гувернанткой, которую когда-то я ужасно любил, а затем в Париже я уже не одинок, хотя и Montbeliard, и Париж, и Брюссель, и даже Одесса, все это меня мало утешает, а скорее беспокоит. У меня одна цель: поскорее дожить до свидания со всеми вами и потом жить у себя дома в Клину. Но пусть мои страдания за эти дни послужат мне уроком: никогда не ездить за границу одному. Зато только в подобные ужасные дни постигаешь во всей полноте любовь к близким. Господи, до чего я вас всех люблю! Но довольно плакаться. Хотелось бы поскорее узнать, что там у вас делается. Бог даст, во вторник (сегодня пятница) уже буду в Париже и там найду письма. Как несносно печален показался мне в этот раз Берлин, как противен Базель и эта пакостная зимняя мгла; ей-Богу, даже в Петербурге больше солнца, чем здесь.

Боба, Володю, Саню, Коку, другого Володю, Гришу, Нару, Катю, Мальчика, Бульку, Григория-швейцара, Антонину Ивановну, ну, словом, всех, всех, всех душу в своих объятиях.

П. Чайковский