Letter 1093

Date	3/15 February 1879
Addressed to	Anatoly Tchaikovsky
Where written	Clarens
Language	Russian
Autograph Location	Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 1216)
Publication	П. И. Чайковский. Письма к родным (1940), p. 527–528 П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том VIII (1963), p. 87–88
Notes	Original incorrectly dated "2/15 February"

Text and Translation

Russian text (original)

English translation By Brett Langston

Clarens 2/15 ф[евраля] 1879 Милый Толя! Из моего последнего письма к Модесту ты уже знаешь причину, почему я засиделся здесь. У меня ни гроша денег. Я написал Н[адежде] Ф[иларетовне] в Париж и уже получил телеграмму, что деньги высланы и что она нанимает для меня квартиру. Если деньги придут, завтра, то уеду в воскресенье. Если же они придут послезавтра, то, по случаю бессмысленного обычая не разносить почты по воскресеньям, я получу их не раньше понедельника и в таком случае выеду во вторник. Во всей этой истории нет ничего для меня неприятного, ибо я ничуть не прочь был бы остаться здесь подольше. Напротив, оно вышло даже лучше, так как Н[адежда] Ф[иларетовна] наймёт мне квартиру и мне не нужно будет тратить время на отыскивание её. Но всё-таки мне как-то неприятно и совестно было писать Н[адежде] Ф[иларетовне]: дескать, пришлите денег, а то не выпускают. Неприятно также то, что, вероятно, в Париже уже имеются письма от тебя и от других, и мне все кажется, что так как я за ними не иду, то почтарь их бросит в печку. Я чувствую себя очень хорошо, и работа идёт успешно. Буду ли я в Париже иметь такую же благоприятную обстановку для занятий, как здесь? Весьма сомнительно. Marie мне говорила, что M[ada]me Mayor поплакивает от перспективы моего отъезда. Сама Marie тоже ужасно огорчается. Меня все это ужасно трогает и вместе радует. Приятно знать, что есть местечко, где мне всегда открыт гостеприимный приют. И до чего дёшево! Уверяю тебя, что мне совестно бывает платить по счётам. Несмотря на то, что я занимаю самую лучшую комнату во всем доме, с меня за нас двух берут те же 13 франков и как чудно кормят. Саша уехала. Думаю, что, с одной стороны, тебе немножко грустно было, а с другой стороны, хорошо, что меньше будешь отрываться от занятий. Как ты думаешь, Толичка, если я решусь остаться в Питере недели 3 или месяц, не поселиться ли мне в той гостинице, где жила Саша? Можно ли там найти недорогое и удобное, а главное покойное помещение мне с Алёшей? Оно немножко далеко от тебя, но я решительно отказываюсь жить в меблированной комнате, где жил осенью. Во-первых, Алёше места нет, во-вторых, хозяйка надоедная. Реши этот вопрос. Ведь до моего появления на берегах Невы осталось немного времени. Признаюсь, что, несмотря на упорную антипатию к берегам Невы, меня всё-таки туда тянет очень сильно, ибо начинаю жаждать свидания с тобой, Модей, Папой, Колей и другими. Засим крепко целую тебя и прошу по-прежнему писать. Кланяйся Володе Жедринскому. Твой, П. Чайковский Радуюсь, что чума угомонилась.

Clarens 2/15 February 1879 Dear Tolya! You'll already know the reason why I've been stuck here for so long. I don't have so much as a penny. I wrote to Nadezhda Filaretovna in Paris and I've already received a telegram that the money had been sent and that she was renting an apartment for me. If the money comes tomorrow, then I'll leave on Sunday. If it comes the the day after then, due to the nonsensical custom of not delivering the post on Sundays, I won't receive it before Monday, in which case I'll leave on Tuesday. There's nothing unpleasant about this whole story, because I wouldn't really mind at all if I had to stay here longer. On the contrary, it's worked out even better, since Nadezhda Filaretovna will be renting an apartment for me, and I won't need to waste time looking for one. But all the same, it was somewhat unpleasant and embarrassing for me to write to Nadezhda Filaretovna to say: send the money, or I can't go. It's also unpleasant that there are probably already letters from you and others in Paris, and I always think that if I don't go for them, then the postman will throw them on the fire. I'm feeling well in myself, and working successfully. Will I have the same favourable circumstances to work in Paris as I do here? I highly doubt it. Marie told me that Madame Mayor is in tears at the prospect of my departure. Marie herself is awfully upset too. All this touches me terribly, yet at the same time makes me happy. It's nice to know that there is a little place where a hospitable refuge is always open to me. And it's so cheap! Believe me that I'm embarrassed to pay the bill. Despite the fact that I'm occupying the best room in the whole house, they charge me the same 13 francs for both of us, and look after us so wonderfully. So Sasha has left. I think that, on the one hand, you'll be rather sad, but on the other hand, it's a good thing that you'll be less distracted from your studies. What do you think, Tolichka, if I decide to stay in Piter for 3 weeks or a month — should I stay in the same hotel where Sasha lived? Is it possible to find inexpensive, comfortable, and most importantly, quiet accommodation there for Alyosha and me? It's rather far from you, but I categorically refuse to live in the furnished room where I stayed in the autumn. Firstly, there's nowhere for Alyosha, and secondly, the manageress was annoying. You must settle this matter. After all, there's little time left before I turn up on the banks of the Neva. I admit that, despite my stubborn antipathy towards the banks of the Neva, I'm very much drawn there all the same, because I've started longing to meet you, Modya, Papa, Kolya and the others. Whereupon I kiss you hard, and ask you to keep writing. My regards to Volodya Zhedrinsky. Yours, P. Tchaikovsky I'm glad that the plague has subsided.