Letter 1717

Date	19/31 March 1881
Addressed to	Lev Davydov
Where written	Paris
Language	Russian
Autograph Location	Saint Petersburg (Russia): National Library of Russia (ф. 834, ед. хр. 19, л. 1717)
Publication	П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том X (1966), p. 74–75

Text and Translation

Russian text (original)

English translation By Brett Langston

Париж 31/19 марта 1881 Милый мой Лёвушка! Ты не поверишь, с каким удовольствием я увидел сейчас на столе твои характеристические каракули. Так и повеяло чем-то милым, родным! Нужно тебе сказать, что я очень сильно начинаю стремиться душою в Каменку и об своём флигельке думаю как об некой надёжной пристани после долговременного плавания! Ведь с самого моего выезда из Каменки в ноябре я не имел ни одного покойного дня. Все разнога рода эмоции, напряжение духовных сил, страхи, наконец, и горести. Дай Бог, чтобы я скорей попал в пристань! Меня смущает то, что ты пишешь о Трубецком. Неужели мы в нем ошиблись и он окажется пошляком и тряпкой? Неприятно и грустно разочаровываться в людях: он был мне так симпатичен, что, несмотря на бедность, молодость и вообще некоторую несостоятельность его (как Таниного жениха), я желал, чтобы этот брак состоялся. Представь себе, что первое и единственное сведение о путешествии Саши и а знакомстве её с Мазуриной я имел только от тебя. Никто из них не написал мне ни единого слова до сих пор. Особенно меня удивляет молчание, Наты! Ведь все происходившее в Москве по приезде Саши было для меня так интересно! Признаюсь, что я даже беспокоился, да и до сих пор беспокоюсь об них. Уж не заболел ли кто-нибудь? Если б не сильно раздражённые нервы (вследствие чего я боюсь одиночества и хачу воспользоваться сообществам Кондратьева, едущего в Петербург в субботу 21), я бы сейчас же уехал в Каменку. Но во всяком случае на страстной неделе войду во владение своим флигелькам и, вераятно, очень надолго. Целую тебя, милый Лёвушка, а также деток. Господи, как я буду рад их видеть! Твой, П. Чайковский

Paris 31/19 March 1881 My dear Lyovushka! You won't believe how pleased I was to see your characteristic scribbles on the table just now. Such a sweet sense of something from home! I need to tell you that my soul is strongly starting to yearn for Kamenka, and I think of my little outbuilding as a sort of safe haven after a long voyage! After all, since I left Kamenka in November, I haven't had a single quiet day. There has been all sort of emotional and spiritual strain, fears, and ultimately, sorrows. God willing I'll make it to the harbour soon! I'm confused by what you write about Trubetskoy. Have we really been wrong about him, and he'll turn out to be a shallow milksop? It's unpleasant and sad to be disappointed by people; I liked him so much that, despite his poverty, youth, and his somewhat general unreliability (as Tanya's groom), I wanted this marriage to happen. Just imagine that I had my first and only information about Sasha's travels and her acquaintance with Mazurina only from you. Thus far, none of them have written a single word to me. I'm particularly surprised by Nata's silence! After all, everything that went on in Moscow after Sasha's arrival was so interesting to me! I admit that I was even worried, and indeed I still worry about them. Are they all well? Were it not for my very frayed nerves (as a result I'm afraid of loneliness, and want to take advantage of the company of Kondratyev, who's going to Petersburg on Saturday 21st), I would have left for Kamenka at once. But whatever happens, I'll take possession of my outbuildings during Holy Week, and probably for quite a while. I kiss you, dear Lyovushka, and the children too. Lord, how glad I'll be to see them! Yours, P. Tchaikovsky