Letter 117

Date	20 July/1 August 1868
Addressed to	Aleksandra Davydova
Where written	Paris
Language	Russian
Autograph Location	Saint Petersburg (Russia): National Library of Russia (ф. 834, ед. хр. 16, л. 50–52)
Publication	П. И. Чайковский. Письма к родным (1940), p. 107–109 П. И. Чайковский. Письма к близким. Избранное (1955), p. 40–41 (abridged) П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том V (1959), p. 137–139 Piotr Ilyich Tchaikovsky. Letters to his family. An autobiography (1981), p. 38–39 (English translation; abridged)

Text

Russian text (original)

Париж, суббота  1 августа 20 июля   Милый друг мой Сашура! Выставляя число, вспоминаю, что сегодня день именин и рождения нашего милого старичка. Пожелаем этому добрейшему существу ещё долгой и счастливой жизни для нашей общей радости. Милый друг мой, как я виноват перед тобою! Я ещё не поздравлял тебя с счастливым исходом твоей последней беременности, к[ото]рая вследствие твоих беспокойств и на меня навела страх порядочный. Как я был счастлив, когда получил известие, что ты благополучно отделалась от своей тяжкой, но милой ноши. К будущему году (а лето 1869, если можно заглядывать так далеко, я непременно хочу провести у тебя) подрастёт для всеобщего услаждения новый экземпляр Анюты. Ты уже верно знаешь, при каких обстоятельствах и с какой обстановкой я поехал за границу. Обстановка эта в материальном отношении очень хороша. Я живу с людьми очень богатыми, притом хорошими и очень меня любящими. Значит, и в отношении компании очень хорошо. Тем не менее, я сильно вздыхаю по отчизне, оде живут столько дорогих для меня существ, с к[ото]рыми я не могу жить иначе, как летом. Меня немножко бесит мысль, что из всех лиц, к[ото]рые были бы рады прожить со мной свободные три месяца, я избрал не тех, которых я больше люблю, а тех, кто богаче. Правда, что тут важную роль играет престиж заграницы. История моих нынешних странствований чрезвычайно проста и даже не интересна. Неделю прожил я в Берлине и вот уже пять недель живу в Париже. Мы мечтали, уезжая, что побываем в самых живописных местах Европы, но, вследствие болезни Шиловского и необходимости посоветоваться с одним знаменитым здешним доктором, попали сюда, и нас держат здесь против воли. Время провожу следующим образом: встаю довольно поздно, иду завтракать и читать газеты. Возвратись около 12 домой, раздеваюсь совсем (жары здесь неописанные) и занимаюсь до самого обеда. В 6 часов обедаю с спутниками или один. Вечер провожу в театре. Нужно отдать справедливость Парижу. Нет в мире города, где бы столькие удобства и удовольствия жизни были доступны за столь дешёвую цену. Театры здесь великолепны не по внешности, а по постановке, па умению производить эффекты удивительно простыми средствами. Например, здесь умеют удивительно хорошо разучить и поставить пиэсу, так что и без крупных актёрских дарований пиэса производит гораздо лучший эффект, чем та же пиэса, исполненная у нас с такими колоссальными талантами, как Садовский, Шумский, Самайлов, но небрежно разученная, сыгранная без ансамбля. Кстати о Самойлове, я видел его здесь; он очень тобой интересуется и взял с меня слово, что в первом письме я передам тебе его поклон. Что касается музыки, то опять-таки скажу, что в различных операх, мною слышанных, я не встретил ни одного певца с замечательным голосом. Но какое тем не менее превосходное исполнение! Как тщательна все разучена, как все осмысленно в их исполнении, как серьёзно все они относятся к самым незначительным подробностям, сумма которых однако и должна произвести надлежащий эффект. У нас и понятия не имеют о таком исполнении! Различные замечательности Парижа я уже видел в мой первый приезд; поэтому я совсем не вёл здесь жизни туриста, бегающего по церквам, музеям и т. п. Я живу здесь, как человек, всецело преданный своему делу и вылезаю из норы только вечером. Нельзя не признаться, что для работающего артиста такая шумная, блестящая обстановка, как Париж, годится бесконечно менее, чем какое-нибудь Тунское озеро, уже не говоря о берегах хотя и вонючего, на милого Тясмина, имеющего счастье протекать окала дома, в котором живут некоторые прелестные и дорогие мне особы. Что-то поделывают эти особы! Как-то провели они это лето. Сердце сжимается при мысли о их одиночестве. Милая, дорогая моя Сашура, когда-то увижу тебя! Черед неделю мы уезжаем Отсюда прямо в Петербург; хочу съездить на несколько дней в Силамеги повидаться с братьями и с Вашими. Крепко обнимаю тебя, Леву и всех. П. Чайковский