Letter 686 and Letter 2763: Difference between pages

Tchaikovsky Research
(Difference between pages)
m (1 revision imported)
 
m (1 revision imported)
 
Line 1: Line 1:
{{letterhead  
{{letterhead
|Date=11/23 December–14/26 December 1877
|Date=between 10/22 and 13/25 September 1885 (?)
|To=[[Anatoly Tchaikovsky]]  
|To=[[Vasily Bessel]]
|Place=[[Venice]]  
|Place=[[Maydanovo]]
|Language=Russian  
|Language=Russian
|Autograph=[[Klin]] (Russia): {{RUS-KLč}} (a{{sup|3}}, Nos. 1124–1126)  
|Autograph=[[Moscow]] (Russia): {{RUS-Mcm}} (ф. 42, No. 266)
|Publication={{bib|1901/24|Жизнь Петра Ильича Чайковского ; том 2}} (1901), p. 64 (abridged)<br/>{{bib|1940/210|П. И. Чайковский. Письма к родным ; том 1}} (1940), p. 332–334 (abridged)<br/>{{bib|1955/37|П. И. Чайковский. Письма к близким}} (1955), p. 130–131 (abridged)<br/>{{bib|1961/38|П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений ; том VI}} (1961), p. 300–302 (abridged)<br/>{{bib|1981/81|Piotr Ilyich Tchaikovsky. Letters to his family. An autobiography}} (1981), p. 127–129 (English translation; abridged)<br/>{{bibx|1995/123| П. И. Чайковский. Забытое и новое}} (1995), p. 124 (abridged)<br/>{{bibx|2009/2|Неизвестный Чайковский}} (2009), p. 230–232
|Publication={{bibx|1938/25|Советская музыка}} (1938), No. 6, p. 52<br/>{{bib|1971/89|П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений ; том XIII}} (1971), p. 143–144
}}
}}
==Text==
==Text and Translation==
{{Lettertext
{{Lettertext
|Language=Russian
|Language=Russian
|Translator=
|Translator=Brett Langston
|Original text={{right|''Воскресенье''<br/>23/11 дек[абря] 1877}}
|Original text={{right|''Клин, с[ело] Майданово''}}
Кончил сегодня самую трудную часть симфонии, первую. После завтрака мы ездили в ''Лидо'', пили кофе в том же ресторане на берегу моря и долго собирали раковины. Алёша с таким наслаждением и увлечением предавался этому занятию (он набрал чуть не целый пуд), что и мне было весело. Возвращение назад было сопряжено с приключениями. Внезапно напал такой туман, что в двух шагах ''буквально'' ничего не было видно; вследствие этого мы вышли из фарватера, сбились, чуть не наехали на барку, останавливались, садились на мели и т. д., словом, вместо получаса ехали больше часа. Холод ужасный. На вчерашнюю телеграмму к Moдесту ответа до сих пор нет. Теперь 11 часов. В 8 час[ов] мы по обыкновению пили чай. В 9 мне захотелось гулять идти и я отправился. Известные тебе руфьяны догадались, чего мне нужно, и устроили мне сегодня целую травлю. Приманкой свод для зверя (т е. меня) служило очень ''хорошенькое существо'', с которым они надеялись взять меня в свои сети. Я ''боролся'' ужасно, потому что приманка подействовала, — но выдержал характер. Хотят ли они меня ''шантажировать'' или просто содрать денег, но я не дам себя одурачить. Чтоб испытать их, я сделал вид, что слежу за ''приманкой'', и пошёл за ней. Когда она наконец вышла на какую-то площадь, и я за ней, я остановился около ''кафе''. Едва я успел встать в тени, как прошмыгнули оба руфьяны, следившие за нами. Через несколько времени они прошли. Тогда, чтоб покончить все это, я подошёл к одному из них (помнишь, курчавому) и сказал ему прямо: «Оставьте Ваши хлопоты, я понимаю, зачем вы меня преследуете. Вы очень ошибаетесь. Но если Вы будете приставать, — то смотрите!..» Они ничего не ответили, и я ушёл с торжеством.
{{centre|Милый друг<br/>Василий Васильевич!}}
 
Не помню, в каком положении дело (ведение которого я поручил несколько лет назад П. И. Юргенсону) касательно разъяснения прав собственности на «''Ромео и Юлия''». ''Mackar'' пишет мне, что ты и Бок оба заявляете себя собственниками. Но ведь, помнится, были соблюдены законные формальности, вследствие коих ты уже не можешь считать себя собственником «Ромео»? По крайней мере, в настоящем, переделанном виде, я знаю, что Бок исключительно имеет право на эту увертюру. Предупреждаю тебя, что на вопрос ''Mackar'а я решительно'' отвечал, что настоящий собственник есть Бок. Прошу тебя ''дружески'' с своей стороны разъяснить ''Mackar'у'' недоразумение. Так как, очевидно, в этом деле во всяком случае виноват я, и так как мой долг исправить сделанную не помню как и почему ошибку, т. е. подтвердить за Боком право, предоставленное ему ещё в 1870 году, то я и не вхожу в препирательства, а просто ''прошу тебя'' помочь мне быть в деле этом чистым и не заявлять притязаний на вещь, которую я никоим образом не мог тебе отдать, ибо она была не ''моя''.
Но какая чудная, притягательная приманка! Будь покоен; ''честное слово'' я останусь победителем над собой...
 
''Pour la bonne bouche'' оставляю благодарность тебе за милое, в высшей степени успокоительное письмо твоё, полученное мною сегодня. Я так был счастлив, читая его! Оно сулит мне так много хорошего. Предложение Саши жить в Вербовке не принимаю. Ты сам понимаешь, что это было бы как-то странно: ни то ни се. Притом же теперь и речи не может быть о возвращении в Россию: Модест едет сюда! Летом другое дело. Перспектива жить в ''Вербовке'' очень мне улыбается. До завтра, Толя! Крепко тебя целую.
------
{{right|24/12 дек[абря} 1877}}
В твоём вчерашнем письме сказано: «''завтра напишу опять''». Я сегодня и ждал письма не без волнения, но не получил ничего. Зато получил от Модеста телеграмму, что Алина родила и что в будущий ''вторник'' он выезжает. Я решил в пятницу отправиться в Сан-Ремо, чтобы приготовить помещение подешевле и получше. На один день остановлюсь в Милане. Сегодня не произошло ничего особенного. Работал по обыкновению. В обычные часы гулял. ''Руффьяны'' сегодня уже не подходили и приманки не было. Я тебе ещё ни разу не писал о голубях. Теперь уже я их кормлю ежедневно и научился делать так, что они обсаживают меня всего с ног до головы. Даже ссорятся и дерутся, сидя у меня на голове или на руке. Я покину Венецию без сожаления. Тем не менее, я должен сказать, что, может быть, именно благодаря венецианской тишине и миру я так хорошо (''тьфу, тьфу, тьфу'') себя чувствую эти последние дни. ''Нервы'' изумительно успокоились. Сплю я отлично, но, впрочем, каждый вечер незадолго до сна я выпиваю или пива, или рюмки две коньяку. Аппетит всегдашний, т е. отличный. Разумеется, всем этим я обязан симфонии, но только благодаря венецианской однообразной жизни и отсутствию всяких развлечений я мог так упорно и так усидчиво заниматься. Когда я писал оперу, я не испытывал того чувства, какое даёт мне симфония. Там я пишу наудачу: может быть, годится, а может быть, ничего не выйдет. Симфонию я пишу с полным созданием, что это произведение ''недюжинное'' и наиболее совершенное по форме из всех моих прежних писаний.


Читаю я все ещё ''Пенлениса'', перемежая это чтение с ''Историей Наполеона''. Перед сном аккуратно каждый день прочитываю две газеты: ''Italie'' и ''Gazetta di Venezia''. До завтра, мои милый.
Не пришлёшь ли мне что-нибудь нового из твоих изданий, и в том числе клавираусцуг «''Корделии''».
-----
{{right|25/13. ''Вторник''}}
Сегодня здесь рождество. Оно празднуется так же, как у нас, т. е. все сидят дома. На улицах совершенно пусто. После двухнедельной превосходной погоды сегодня идёт в первый раз дождь. Я работал по обыкновению. Вечером хотел идти в театр, но одному скучно, а Алёше очень не хотелось. Остались дома, пили чай, я сделал небольшую вечернюю прогулку и теперь собираюсь почитать. Это для меня самый приятный час дня. Закрывши ставню, я могу добиться безусловной тишины. Алёша спит. Тишина безусловная до такой степени, что слышно, как лампа горит. Думаю, мечтаю, читаю, вспоминаю, — словом, отдыхаю. От тебя опять не было письма. Это меня немножко беспокоит. От Котика получил целых два. Покойной ночи.
-----
{{right|''Среда'', 26/14 де[кабря]}}
Наконец сегодня получил твоё второе письмо. Оно мне доставило неизъяснимое удовольствие. Все, что ты в нем сообщаешь, до крайности мне приятно, но всего приятнее то, что я начинаю привыкать к мысли о возможности жить в Каменке летом. Т. е. не в Каменке, а в Вербовке, именно это-то мне и приятно. Когда ты получишь это письмо, я уже буду в ''San-Remo''. Прочёл сегодня в путеводителе Бедекера статью о ''Сан-Ремо''. Место восхитительное, — впрочем, я его помню, когда проезжал мимо в 1871. Но там не особенно дёшево. С тех пор, как там жила ''императрица'', оно сделалось модным местам. Теперь там обретается Велик[ая] кн[ягиня] Ольга Николаевна, корол[ева] Вюртемб[ергская]. Но отелей и пансионов множество.


Сегодня я работал от утра до завтрака и от завтрака, после небольшой прогулки, до самого обеда, не вставая. Я почти кончил 3-ю часть симфонии. Вечером ходил в ''Birraria di Genova'', — кафешантан, очень слабый. Но я с великим удовольствием выпил 2 кружки пива.
Искренно преданный,
{{right|П. Чайковский}}


С нетерпением ожидаю твоего письма из Москвы. Много тебе возни из-за меня, мой милый! Ник[олай] Льв[ович] до сих пор никакого отчёта и никакого письма мне не прислал.
|Translated text={{right|''[[Klin]], [[Maydanovo]] village''}}
{{centre|Dear friend<br/>[[Vasily Vasilyevich]]!}}
I do not recall the state of affairs (which I entrusted to [[P. I. Jurgenson]] several years ago) concerning the clarification of the proprietorial rights to "''[[Romeo and Juliet]]''". ''[[Mackar]]'' writes to me that both you and [[Bock]] are both claiming ownership. And yet, as I recall, there were formal legal proceedings, as a result of which you can no longer consider yourself to be the owner of "[[Romeo]]"? At any rate, in its present, reworked form, I know that [[Bock]] has exclusive rights to this overture. I must warn you that in answer to ''[[Mackar]]''{{'}}s question, I replied ''definitively'' that [[Bock]] is the true owner. I ask you for your part to explain this ''friendly misunderstanding'' to [[Mackar]]. Since, evidently, in this case I am clearly at fault, and since it is my duty to correct this, i.e. to reaffirm the rights I granted to [[Bock]] back in 1870, without recalling how and why this mistake arose, then I am not entering into a dispute, but simply ''asking you'' to help me be fair in this matter, and to not lay claim to something which I could in no way give you, because it was not ''mine''.  


Целую тебя, голубчик мой.
Could you send me something new from your publications, including the piano reduction of "''Cordelia''"?
{{right|Твой П. Ч.}}


|Translated text=
Sincerely devoted,
{{right|P. Tchaikovsky}}
}}
}}
{{DEFAULTSORT:Letter 0686}}

Latest revision as of 22:31, 14 July 2022

Date between 10/22 and 13/25 September 1885 (?)
Addressed to Vasily Bessel
Where written Maydanovo
Language Russian
Autograph Location Moscow (Russia): Russian National Museum of Music (ф. 42, No. 266)
Publication Советская музыка (1938), No. 6, p. 52
П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том XIII (1971), p. 143–144

Text and Translation

Russian text
(original) 		English translation
By Brett Langston
Клин, с[ело] Майданово

Милый друг
Василий Васильевич!

Не помню, в каком положении дело (ведение которого я поручил несколько лет назад П. И. Юргенсону) касательно разъяснения прав собственности на «Ромео и Юлия». Mackar пишет мне, что ты и Бок оба заявляете себя собственниками. Но ведь, помнится, были соблюдены законные формальности, вследствие коих ты уже не можешь считать себя собственником «Ромео»? По крайней мере, в настоящем, переделанном виде, я знаю, что Бок исключительно имеет право на эту увертюру. Предупреждаю тебя, что на вопрос Mackar'а я решительно отвечал, что настоящий собственник есть Бок. Прошу тебя дружески с своей стороны разъяснить Mackar'у недоразумение. Так как, очевидно, в этом деле во всяком случае виноват я, и так как мой долг исправить сделанную не помню как и почему ошибку, т. е. подтвердить за Боком право, предоставленное ему ещё в 1870 году, то я и не вхожу в препирательства, а просто прошу тебя помочь мне быть в деле этом чистым и не заявлять притязаний на вещь, которую я никоим образом не мог тебе отдать, ибо она была не моя.

Не пришлёшь ли мне что-нибудь нового из твоих изданий, и в том числе клавираусцуг «Корделии».

Искренно преданный,

П. Чайковский
Klin, Maydanovo village

Dear friend
Vasily Vasilyevich!

I do not recall the state of affairs (which I entrusted to P. I. Jurgenson several years ago) concerning the clarification of the proprietorial rights to "Romeo and Juliet". Mackar writes to me that both you and Bock are both claiming ownership. And yet, as I recall, there were formal legal proceedings, as a result of which you can no longer consider yourself to be the owner of "Romeo"? At any rate, in its present, reworked form, I know that Bock has exclusive rights to this overture. I must warn you that in answer to Mackar's question, I replied definitively that Bock is the true owner. I ask you for your part to explain this friendly misunderstanding to Mackar. Since, evidently, in this case I am clearly at fault, and since it is my duty to correct this, i.e. to reaffirm the rights I granted to Bock back in 1870, without recalling how and why this mistake arose, then I am not entering into a dispute, but simply asking you to help me be fair in this matter, and to not lay claim to something which I could in no way give you, because it was not mine.

Could you send me something new from your publications, including the piano reduction of "Cordelia"?

Sincerely devoted,

P. Tchaikovsky

Retrieved from ‘https://en.tchaikovsky-research.net/index.php?title=Letter_686&oldid=54920’