Letter 1352

Date	24 November/6 December–25 November/7 December 1879
Addressed to	Nadezhda von Meck
Where written	Paris
Language	Russian
Autograph Location	Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 608)
Publication	Жизнь Петра Ильича Чайковского, том 1 (1900), p. 120–121 (abridged) Жизнь Петра Ильича Чайковского, том 2 (1901), p. 335–337 (abridged) П. И. Чайковский. Переписка с Н. Ф. фон-Мекк, том 2 (1935), p. 262–264 П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том VIII (1963), p. 434–435

Text

Russian text (original)

Париж 24 ноября Близких именинниц у меня сегодня нет. Но как мне памятен этот день по училищному празднику! Не знаю, как теперь, а в моё время в Екатеринин день у нас служил литургию ежегодно митрополит. С самого начала учебного курса мы готовились к торжественному дню. Певчие в моё время были очень хорошие. Когда я был мальчиком, у меня был великолепный голос — сопрано, и я несколько лет сряду пел первый голос в трио, которое на архиерейской службе поётся тремя мальчиками в алтаре при начале и конце службы. Литургия, особенно при архиерейском служении, производила на меня тогда (а отчасти и теперь ещё) глубочайшее поэтическое впечатление. И в самом деле, если внимательно следить за служением, то нельзя не быть тронутым и потрясённым этим великолепным священнодействием. Как я гордился тогда, что пением своим принимал участие в службе! Как я бывал счастлив, когда митрополит благодарил и благословлял нас за это пение! Потом нас обыкновенно сажали за один стол с митрополитом и принцем Ольденбургским. Затем отпускали домой, и что за наслаждение было прийти домой и гордиться перед домашними своими певческими подвигами и благосклонным вниманием митрополита! Потом целый год вспоминался чудный день и желалось скорейшее повторение его. «Снегурочка» — не из первых моих сочинений. Она была написана по заказу дирекции театров и по просьбе Островского в 1873 г[оду] весной, и тогда же была дана. Это одно из любимых моих детищ. Весна стояла чудная: у меня на душе было хорошо, как и всегда при приближении лета и трёхмесячной свободы. Пьеса Островского мне нравилась, и я в 3 недели без всякого усилия написал музыку. Мне кажется, что в этой музыке должно быть заметно радостное весеннее настроение, которым я был тогда проникнут. Вы спрашиваете, милый друг, есть ли у меня ненапечатанные первые опыты. Есть и даже очень много. И как я благословляю свою судьбу, что не нашлось тогда охотника печатать этот ребяческий музыкальный лепет, который тогда я принимал за серьёзные произведения. Как я бы теперь раскаивался в этих грехах юности! Большинство авторов, которым удалось с самого начала печататься, впоследствии сожалеют о том, что их незрелые попытки преданы публичности. Я этой удачи не имел и теперь очень этому радуюсь. Некоторые из моих первых писаний сохранились, большая же часть истреблена мною посредством огня и в том числе две оперы: «Воевода» (из коей сохранились танцы) и «Ундина». Последнюю я представлял в 1868 г[оду] в дирекцию петерб[ургских] театров, которая её забраковала. Я тогда был страшно огорчён и оскорблён этим отказом, а впоследствии радовался, что Дирекция оказала мне эту услугу. Опера была в самом деле очень плоха, и я без всякого сожаления бросил её в огонь. Как интересны воспоминания Пассек, и как я благодарен Вам за эту книгу! Мне нравится теплота, живость изложения и меткость, а также полное беспристрастие, с которым она характеризует молодых людей своего времени и в особенности Герцена. Это был поразительно умный и талантливый человек, но сколько и в нем было мелочности, тщеславия! Вообще великие люди, являясь в интимном своём chez soi, сходят с пьедестала, на который наше воображение возводит их, и оказываются совершенно такими же простыми смертными, как и мы, грешные. Единственное исключение (по крайней мере, между музыкантами) — Mоцарт. Это была великая и чистая, как голубь, душа во всех случаях и при всех обстоятельствах. В нем не было феноменального ума, — но в его сердце ни разу не закралось ни одно из тех чувств, которые постоянно терзают людей известной профессии в их соприкосновении с обществом вообще и с людьми одной с ними профессии — в особенности. Чудная была эта личность! Спасибо Вам за билет, дорогой и милый друг мой. Погода сегодня великолепная. Я сделал огромную прогулку, а именно: из дому через Rue de la Paix вышел на бульвары и прошёл их вплоть до Bastille, a оттуда через Rue St.-Antoine и бесконечную Rue de Rivoli возвратился домой. Мне кажется, что на днях должна быть оттепель, а движение на жел[езных] дорогах едва ли не восстановилось уже теперь в своём нормальном порядке. Воскресенье Как холодно! Моё предсказанье относительно оттепели, кажется, не сбывается. Возвращаю с благодарностью книги и ноты. Не будет ли Вам интересно посмотреть на новые романсы Кюи, присланные мне Бесселем? Будьте здоровы, дорогая моя. П. Чайковский