Letter 1017 and Letter 3762: Difference between pages

Tchaikovsky Research
(Difference between pages)
m (Text replacement - "все-таки " to "всё-таки ")
 
No edit summary
 
Line 1: Line 1:
{{letterhead
{{letterhead
|Date=12/24 December 1878
|Date=9/21 January 1889
|To=[[Lev Davydov]]
|To=[[Anna Merkling]]
|Place=[[Florence]]
|Place=[[Frolovskoye]]
|Language=Russian
|Language=Russian
|Autograph=[[Saint Petersburg]] (Russia): {{RUS-SPsc}} (ф. 834, ед. хр. 19, л. 13–15)
|Autograph={{locunknown}}
|Publication={{bib|1940/210|П. И. Чайковский. Письма к родным ; том 1}} (1940), p. 478–479<br/>{{bib|1955/37|П. И. Чайковский. Письма к близким}} (1955), p. 189–190 (abridged)<br/>{{bib|1962/102|П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений ; том VII}} (1962), p. 531–532<br/>{{bib|1981/81|Piotr Ilyich Tchaikovsky. Letters to his family. An autobiography}} (1981), p. 186–187 (English translation; abridged)
|Publication={{bib|1951/49|П. И. Чайковский. С. И. Танеев. Письма}} (1951), p. 234<br/>{{bib|1976/64|П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений ; том XV–А}} (1976), p. 21–22
|Notes=Manuscript copy in [[Klin]] (Russia): {{RUS-KLč}} (signature omitted)
}}
}}
==Text==
==Text and Translation==
Based on a handwritten copy in the [[Klin]] House-Museum Archive, which may contain differences in formatting and content from Tchaikovsky's original letter.
 
{{Lettertext
{{Lettertext
|Language=Russian
|Language=Russian
|Translator=
|Translator=Brett Langston
|Original text={{right|''Флоренция''<br/>24/12 д[екабря] 1878}}
|Original text={{right|Фроловское<br/>9 января 1889 г[ода]}}
Какой ты милый, Лёвушка, что написал мне! Это для меня был тем более приятный сюрприз, что я до сих пор не знал, как вы провели время в Москве. Сегодня же я получил длинное письмо от Модеста, в котором он много пишет про наших дорогих каменских туземок и рассказывает, как они мило устроились, как проводят время и как у них с утра до вечера гости. Я и радуюсь за них, но иногда мне так жалко бывает бедную Сашу, которая ради старших должна так долго лишать себя удовольствия видеть и младших детей и тебя. Живо воображаю, как тебе должно казаться пусто и грустно без них! Но зато ты имеешь ни с чем не сравнимое счастье видеть Уку, Бобика! Скажи Бобику, что напечатаны ноты с картиночками, что ноты эти сочинил дядя Петя и что на них написано: посвящается ''Володе Давыдову''. Он, глупенький, и не поймёт, что значит посвящается! А я напишу Юргенсону, чтобы послал в Каменку экземпляр. Меня только немало смущает, что Митюк, пожалуй, обидится немножко. Но, согласись сам, можно ли ему посвящать музыкальные сочинения, когда он прямо говорит, что музыку не любит? А Бобику, хоть ради его неподражаемо прелестной фигурки, когда он играет, смотрит в ноты и считает, — можно целые симфонии посвящать.
Голубушка Аня! Прости меня невежу за неписаные; я совсем отказался на время от переписки. Зато работал все время как лошадь и много сделал. Погода здесь просто удивительная, и я давно так не наслаждался русской зимой, как в этот раз. Скоро мы увидимся, ибо 19-го числа я выезжаю в Петербург. Останусь всего 2 дня. Прошу Вас иметь в виду, что 20-го Вы приглашены к обеду. Бог даст и в театр какой-нибудь поедем. В субботу 21 тоже в театр.
 
Я послезавтра еду в Париж. Избрал я своим местопребыванием Париж потому, что принимаюсь вскоре за такую трудную, утомительную работу (оперу), которая требует, чтоб всегда под рукой была возможность рассеяться посредством театра, прогулки по бульвару и т. д. Не далее как три дня тому назад я нажил себе совершенно неожиданно истерический припадочек только потому, что слишком устал от чрезвычайного напряжения всех сил, работая над первой сцен ай будущей оперы. При, том же моему мизантропическому идраву в таком огромном городе, как Париж, ничто препятствовать не будет. Наконец, мне нужно быть в Париже, чтобы собрать некоторые необходимые для оперы матерьялы. Адрес мой будет таков: ''Rue de la Paix, Hôtel de Hollande''. Впрочем, это только на первое время, ибо я буду себе искать дешёвенького ''garné''. Но письма во всяком случае дойдут. Погода здесь стоит по большей части плохая, т. е. дожди и даже раз был снег. Но иногда выдаются деньки удивительные. Я, к удивлению моему, нисколько не скучал здесь, несмотря на то, что был совершенно одинок и что живу в пустыне. От времени до времени я нуждаюсь в одиночестве, если нахожусь в нормальном состоянии духа. Впрочем, я не могу не упомянуть с благодарностью про Алёшу. Он превосходно себя ведёт, и я не могу достаточно нахвалиться его поведением, заботливостью, а главное, непостижимо постоянною весёлостью, которая и на меня иногда переходит. Единственное облачко на моем горизонте, — это Толя, который все недоволен, все жалуется, все хандрит. Что мне с ним сделать! Близость M[ada]me Мекк немножко смущала меня в первое время, и, признаться, я побаивался, что уж не изменила ли она своей ''ligne de conduite'' и не хочет ли завлечь меня к себе? Оказалось, что нисколько. Ежедневно в 11 часов она проходит мимо меня и пристально смотрит в мои окна, но за близорукостью никогда меня не видит, раза два мы были вместе в театре, т. е. она с. своими в ложе, а я в партере, — и только! Но зато переписка ежедневная. Ах, Лева, что это за странная, но вместе с тем умная и добрая женщина. Да! кстати! Пожалуйста, прошу тебя и всех Вас, по возможности, ни с кем, кроме самых близких, об моих отношениях к ней не говорить. Хотя ничего не может быть невиннее этих отношений, но не преминут раздуть это в какую-нибудь мерзость, и если мне от этого ни тепло ни холодно, то ей может быть неприятно. Нужно, чтобы это не сделалось достоянием публики, особенно московской, язык которой и без того немало чесался насчёт и меня и ее.
 
Теперь вот о чем я хотел поговорить с тобой. Я не предвижу, чтобы когда-нибудь основался в Петербурге или Москве. Всего вероятнее, что я буду большую часть года всегда проводить, с вами; а меньшую в поездках. Ввиду этого мне нужно бы серьёзно позаботиться о своём помещении в Каменке. Хотя я совершенно доволен флигелем, но всё-таки там немножко узковато, и притом летом, при отворенных окнах, заниматься там стеснительно. Куда мне деться, когда я теперь приеду? Я буду писать оперу. Мне нужно быть совершенно застрахованным от всякого шума, нужно, одним словом, нечто вроде того, что было в прошлом году. Я уж думал, нельзя ли на мой счёт сделать маленькую пристройку к флигелю или что-нибудь вроде этого? Голубчик, напиши своё мнение об этом. (Сколько стоит хату Бысроить??)


Я не знаю, сколько времени проведу в Париже. Во всяком случае постом я уже буду в России, но полагаю, что к Вам попаду во всяком случае не ранее пасхи, ибо мне необходимо будет несколько времени провести в Петербурге. Впрочем, верного ничего ещё не знаю.
Целую ручки! Петру Ивановичу, Любовь Петровне поклоны.
{{right|Твой,}}


Целую тебя, голубчик! С Удушаю в своих объятиях детей.
|Translated text={{right|[[Frolovskoye]]<br/>9 January 1889}}
{{right|Твой П. Чайковский}}
Golubushka [[Anya]]! Pardon my ignorance for not having written; I've been completely denied any time for correspondence. Then again I've been working like a horse the whole time and have done a lot. The weather here is simply astounding, and it's a long while since I've enjoyed a Russian winter like this. We'll see each other soon, because on the 19th I'm leaving for [[Petersburg]]. I'm staying for 2 full days. I ask you to bear in mind that on the 20th you're invited to dinner. God willing we'll go to something at the theatre, and on Saturday 21st too.


|Translated text=
I kiss your hands! Bows to Pyotr Ivanovich, Lyubov Petrovna <ref name="note1"/>.
{{right|Yours,}}
}}
}}
==Notes and References==
<references>
<ref name="note1">Anna Merkling's husband and stepdaughter.</ref>
</references>

Revision as of 14:55, 11 February 2020

Date 9/21 January 1889
Addressed to Anna Merkling
Where written Frolovskoye
Language Russian
Autograph Location unknown
Publication П. И. Чайковский. С. И. Танеев. Письма (1951), p. 234
П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том XV-А (1976), p. 21–22
Notes Manuscript copy in Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (signature omitted)

Text and Translation

Based on a handwritten copy in the Klin House-Museum Archive, which may contain differences in formatting and content from Tchaikovsky's original letter.

Russian text
(original) 		English translation
By Brett Langston
Фроловское
9 января 1889 г[ода]

Голубушка Аня! Прости меня невежу за неписаные; я совсем отказался на время от переписки. Зато работал все время как лошадь и много сделал. Погода здесь просто удивительная, и я давно так не наслаждался русской зимой, как в этот раз. Скоро мы увидимся, ибо 19-го числа я выезжаю в Петербург. Останусь всего 2 дня. Прошу Вас иметь в виду, что 20-го Вы приглашены к обеду. Бог даст и в театр какой-нибудь поедем. В субботу 21 тоже в театр.

Целую ручки! Петру Ивановичу, Любовь Петровне поклоны.

Твой,
Frolovskoye
9 January 1889

Golubushka Anya! Pardon my ignorance for not having written; I've been completely denied any time for correspondence. Then again I've been working like a horse the whole time and have done a lot. The weather here is simply astounding, and it's a long while since I've enjoyed a Russian winter like this. We'll see each other soon, because on the 19th I'm leaving for Petersburg. I'm staying for 2 full days. I ask you to bear in mind that on the 20th you're invited to dinner. God willing we'll go to something at the theatre, and on Saturday 21st too.

I kiss your hands! Bows to Pyotr Ivanovich, Lyubov Petrovna [1].

Yours,

Notes and References

  1. ↑ Anna Merkling's husband and stepdaughter.
Retrieved from ‘https://en.tchaikovsky-research.net/index.php?title=Letter_1017&oldid=55589’