Letter 1831

Date	10/22 August 1881
Addressed to	Nadezhda von Meck
Where written	Kamenka
Language	Russian
Autograph Location	Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 738)
Publication	П. И. Чайковский. Переписка с Н. Ф. фон-Мекк, том 2 (1935), p. 540–541 П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том X (1966), p. 191–192

Text

Russian text (original)

Каменка 10 августа Милый, дорогой друг! Невыносимо грустно думать, что Вы нездоровы. А ещё грустнее воображать Вас в Москве, в городской духоте и, вероятно, даже среди болезни, беспокоимой делами. Как мне ни жаль Браилова, но я об только и мечтаю, чтобы Вам удалось хорошо продать его и затем, имея в руках определенную и точную сумму хотя бы и уменьшившихся сравнительно с прежним доходов, уехать куда-нибудь подальше, напр[имер], в Италию. С нетерпением жду известий об улучшившемся здоровье Вашем. Мы имеем известия, что племянники мои удачно выдержали экзамен и поступают в гимназию, что было довольно трудно, так как вакансий мало. Ещё неизвестно, когда вернётся Лев Вас[ильевич], но, впрочем, если и вернётся, то дня на два или на 3, потому что вслед за тем придётся отвозить Тасю в пансион, да кроме того устраивать квартиру. Л[ев] В[асильевич] хочет, чтобы к приезду сестры в конце августа все было бы готово, т. е. и дети помещены и квартира устроена. От сестры известия хорошие, т. е. лечение действует. У неё вышли из печени два огромных камня, причём она так страдала, что, как пишет, кричала целые ночи и кусала стену с отчаяния. И всё-таки хорошо, что ценою этих страданий камни вышли благодаря Карлсбаду. Вчера я испытал большое треволнение. Сюда, в Каменку, на станцию пешком явился молодой человек в рубище, истомлённый болезнью и голодом, отказавшийся назвать себя, но требовавший меня. Оказалось, что это мой протеже Ткаченко, тот, который хотел лишить себя жизни и которого я поместил в консерваторию. Оказалось, что этот странный, близкий к сумасшествию человек, несмотря на благополучно выдержанный экзамен, решил, что он эксплуатирует меня, и, мучимый этой мыслью, целое лето предавался пьянству, отравлению себя посредством разных кислот и, наконец, побуждаемый желанием меня видеть и затем умереть, дотащился сюда пешком!!! Хорошая, но больная натура. Я успокоил его, приласкал, и теперь он уже уехал в Москву, где я устроил ему спокойную жизнь на целый год. Будьте здоровы, дорогая моя! Ради Бога, не тоскуйте и надейтесь на Бога, который поможет Вам! Ваш П. Ч.