Letter 1176

Date	9/21 May 1879
Addressed to	Modest Tchaikovsky
Where written	Brailov
Language	Russian
Autograph Location	Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 1543)
Publication	П. И. Чайковский. Письма к родным (1940), p. 564–565 П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том VIII (1963), p. 210–211 (abridged)

Text

Russian text (original)

Браилов 9 мая Милый мой Модя! Вчера получил твоё письмо из Каменки. Очень был ему рад. Рад также думать, что ты уже теперь благополучно в Гранкине. А повести ты так мне и не прочитал, коварный! Когда-то увидимся, попаду ли в Гранкино? Н[адежда] Ф[иларетовна] в последнем письме предлагает мне прожить значительную часть лета в одном из фольварков, называемом Симаки. Он отстоит отсюда на расстоянии 4-х вёрст. Дом там небольшой, но настолько уютный и удобный, что в нем два раза жила целое лето дочь Н[адежды] Ф[ила-ретовны] Графиня Бенингсен с семейством. При доме старый, тенистый сад, имеющий, между прочим, ту замечательность, что во всей здешней местности это единственный уголок, в котором растут ландыши. В настоящую минуту передо мной великолепный букет из них, взятый оттуда. Сад спускается к чудесной быстрой речке. Прямо за домом очень хороший лес. Н[адежда] Ф[иларетовна] очень уговаривает меня согласиться на это и обещает устроить мне всевозможные удобства. Если я изъявлю согласие, то она к 15 июню хочет все приготовить и затем надеется, что я проживу во всяком случае не меньше месяца. Много соблазнительного в этом предложении, но много и неудобств. Главное, мне, во-первых, совестно будет перед каменскими жителями, а во-вторых, и жаль так надолго с ними расставаться. Потом мне неизвестно, когда будет Талин отпуск, неизвестно, серьёзно ли на этот раз разыграется моё дело с гадиной — словом, много разных неизвестностей, которые сначала необходимо разъяснить. Поэтому я отвечал Н[адежде] Ф[иларетовне], что как ни благодарен ей за предложение, но решительный ответ могу ей дать только через несколько времени, уже из Каменки. Историческая достоверность требует, чтоб я прибавил, что только через несколько часов по получении письма я нашёл в предложении Н[адежды] Ф[иларетовны] соблазнительные стороны. В первую же минуту я рассердился. Мне не понравилось, что она вовсе не принимает в расчёт, что я люблю своих родных и что мне приятно с ними жить. Во-вторых, мне показалось, что хотя нас будут разделять 4 версты, но всё-таки будут говорить черт знает что и её же дети (старшие) начнут коситься на наши отношения и распространять про меня всякий вздор подобно тому, как это было с Котеком. Вообще я увидел почему-то в этом предложении маленькое насилие и стеснение моей свободы. Но само собой разумеется, что она-то предлагает это исключительно дабы доставить мне случай пожить в прелестной местности и одиноко. Как ты смотришь на это? Знаешь Модя, что я в этот раз уже совсем не испытываю того удовольствия, которое Браилов доставил мне в прошлом году. В сущности, я с грустью сознаю, что на этот раз я здесь убиваю время. Убиваю я его хорошо, т. е. читаю, гуляю, ем, играю и во всяком случае не скучаю и не тоскую Нимало. Но в тайне души ожидаю не без некоторого нетерпения дня отъезда. Причин множество. Но все они соединяются в одной: я не в духе и почему-то всё это время мало восприимчив к наслаждению природой. Кажется, что я сделал глупость, не взяв с собой партитуры, и что в глубине моего невдухия лежит недовольство собой за то, что партитура бездействует. Прощай, голубчик. Обнимаю и целую тебя и Колю. Твой П. Чайковский