Letter 2045

Tchaikovsky Research
Revision as of 12:29, 25 January 2020 by Brett (talk | contribs) (Text replacement - "все-таки " to "всё-таки ")
(diff) ← Older revision | Latest revision (diff) | Newer revision → (diff)
Date 18/30 June 1882
Addressed to Anna Aleksandrova-Levenson
Where written Grankino
Language Russian
Autograph Location Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 3347)
Publication Сибирский наблюдатель (1905), No. 10, p. 105
П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том XI (1966), p. 148–150

Text

Russian text
(original)
Гранкино, 18 июня

Милая Анна Яковлевна!

Ужасно хочется побранить Вас. Вы немножко по-детски ведёте дела свои. Как же Вы хотите, голубушка, что бы я, живя за 1500 вёрст от Москвы, давал Вам сведения о том, когда, как решится Ваше дела? Для чего же Вы ездили в Москву? Вам нужно было провести там не три дня, а три недели, если Вы хотели узнать что-нибудь решительное. Вы придаёте такое большое значение Вашему поступлению в Консерваторию (чего, по правде сказать, я не понимаю), а между тем не хотите и пальцем двинуть ради этого. Я с своей стороны в своё время сделал все, что мог, т. е. написал, просил, а проездом ещё раз напоминал и просил. Что касается Ант[она] Рубинштейна, то я совершенно не знаю, в каких Вы отношениях с ним. Хорошо ли он Вас знает?

Думаете ли Вы, что он способен помочь Вам своим авторитетом? Когда Вы ехали в Москву, то я Вам советовал обратиться к нему и спрашивал Вас, нужно ли мне, с своей стороны, подготовить его и постоять за Вас. На эта Вы мне только ответили, что недурно бы была, чтобы я написал; а из Москвы, — что Вы его уже не застали. На если Вы хотите его помощи, то отправляйтесь к нему в Петергоф, сблизьтесь с ним (он очень доступен для женщин) и хлопочите. Какая же польза будет в том, что я ему теперь напишу об Вас, когда я совершенно не знаю, знакомы ли Выему? Я с ним живу в отношениях самых отдалённых: ни любви, ни особого уважения ко мне он не питает,— и я мог бы только несколько подготовить и расположить его к защите Ваших интересов в случае, если бы Вы собирались лично обратиться к нему или если бы я знал, что Вы уже с ним хорошо знакомы.

Что-нибудь одно. Решитесь твёрдо или переехать в Москву или оставаться в Одессе. В первом случае переселяйтесь туда, куда Вас влечёт Ваша склонность, и затем, или, с тем достоинством, которое подобает Вам, как хорошей и полезной учительнице, ждите, чтобы Вас оценили, философски перенося медленность, с которою по большей части вообще оценка людей доходит до настоящей точки, или же энергически хлопочите, просите и предлагайте. В 2-м случае забудьте а преимуществах Москвы и старайтесь примириться с Вашей одесской обстановкой. Вы все говорите, что Вам нужно знать наверное, возьмут или не возьмут Вас? Но, во-1-х), ведь Вы читали ответ Губерта на моё письма и видели, что хотя они и не отказываются когда-нибудь принять Вас в числа учительниц, на ставят это в зависимость от надобности, а надобность находится в прямой зависимости от числа учащихся, каковое обстоятельство ни в июне, ни в июле неизвестно, а будет известно лишь в начале года; во-2-х, если Вы будете, Во что бы то ни стало, требовать да или нет, — то, видя себя теперь поставленными в невозможность отвечать утвердительна, они пожалуй, скажут нет, дабы что-нибудь ответить, — а это Вам вовсе нежелательно.

Вообще Вы как-то странно относитесь к этому делу, как-то капризно, по-детски, avec un entëtement, которого я не понимаю. Или Вы совершенно забыли, что Вы сделали (а не они) первый шаг и что теперь Вам остаётся ждать, ждать и ждать, дабы сохранить своё достоинство, или же Вы слишком много приписываете значения моему авторитету. Вы видели, что на моё ходатайство отвечали учтиво, но без особого еmрrеssеmеnt, да оно и понятно, ибо я многим обязан Моск[овскому] муз[ыкальному] общ[еству], но оно мне ровно ничем. Если хотите, я могу хоть каждый день писать к начальствующим лицам и приставать к ним, магу, наконец, положим, добиться того, что дабы отделаться, они, наконец, возьмут Вас (хотя я и сомневаюсь, что сейчас же, ибо и в самом деле им новая учительница не особенно нужна), но я слишком Вас уважаю, слишком ценю и ,хочу, чтобы другие ценили Ваше достоинство, чтобы поступать таким образом.

Все это я написал ввиду Вашей idée-fixe во что бы та ни стало сейчас же поступить в Консерваторию. Теперь скажу Вам моё откровенное мнение об этом. Я не понимаю Вас, не понимаю, почему Вы придаёте такое преувеличенное значение Вашему вступлению в число великих мужей и жён, составляющих этот велемудрый ареопаг. Есть множество учителей и учительниц гораздо менее Вас достойных, которые составили себе отличное положение, нисколько не заботясь о консерваторском месте. Если Вы перестанете увлекаться Вашей idée-fixe, то тем более можете устроиться в Москве, что. Вы всё-таки так не одиноки и что Вас там уже знают, а брат Ваш говорил мне, что очень бы желал, чтобы Вы жили в Москве. И поверьте, Анна Яковлевна, что уж если суждено. Вам быть в Консерватории, то лучше, чтобы она пришла к Вам, чем чтобы Вы слишком откровенно. простирали к ней Ваши объятия.

А впрочем, если Вы этого. непременно. хотите, — то я готов писать кому угодно и сколько. угодно. Ведь я только писанием и могу услуживать Вам. И ещё в случае, если Вы persistez, советую Вам побывать в Москве, переговорить с Людьми, от коих исполнение Вашего желания зависит, — вообще более энергически хлопотать.

Хотя я не в Каменке, но скоро буду в Каменке. Пишите туда, милая Annette! Простите, если огорчил Вас откровенным тоном письма. Я искренно Вас люблю и уважаю и желаю Вам всякого блага.

П. Чайковский