Letter 217

Tchaikovsky Research
The printable version is no longer supported and may have rendering errors. Please update your browser bookmarks and please use the default browser print function instead.
Date 29 November/10 December 1870
Addressed to Anatoly Tchaikovsky
Where written Moscow
Language Russian
Autograph Location unknown
Publication Жизнь Петра Ильича Чайковского, том 1 (1900), p. 364 (abridged)
П. И. Чайковский. Письма к родным (1940), p. 166–167
П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том V (1959), p. 242–243
Notes Manuscript copy in Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve

Text

Based on a handwritten copy in the Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve at Klin, which may contain differences in formatting and content from Tchaikovsky's original letter.

Russian text
(original)
29 ноября 1870

Милый друг!

Я тебе написал ещё два дня тому назад, но по дороге из дому в Консерваторию потерял. Наша переписка сделалась весьма вяла; причиною того я считаю праматерь всех пороков—леность. По крайней мере, с моей стороны молчание нельзя объяснить недостатком любви; сердце моё пылает к тебе по-прежнему. Я провожу время по-прежнему и все более и более привязываюсь к Москве. Если б у меня были только деньги, я бы устроился здесь как нельзя лучше. Но и с моими средствами при разумном ведении финансовых дел можно бы жить, нимало не стесняясь. Беда в том, что у нас трёх (ты, Мод[ест] и я) удивительная способность швырять деньгами. Дервиз мне рассказывал, что он видел тебя кутившим; сие мне не нравится. Что касается Модеста, то он перещеголял всех. Такого безумного швыряния я даже и не ожидал; Папаша мне пишет, что он в Петербурге оставил долгов много, а в Симбирске наделал их ещё больше. В объяснение своих трат он мне описывает необходимость платить за разные пикники, складчины в пользу раненых, конфекты для дам, обеды и подписки в пользу актёров; какова наивность? Я ему написал ругательное письмо. Дело о твоём переводе подвигается, хотя не столь скоро, как я бы того желал, на днях мой товарищ Маслов видел, как у Манасеина, ехавшего в Петербург, было записано о потребности говорить о тебе с министерскими тузами. Вообще ты можешь быть уверен, что перевод совершится в течение этого сезона.

Очень может быть, мой голубчик, что я с помощью Дервиза приеду к тебе на праздники. Кстати, ты спрашиваешь меня, как я с ним возобновил отношения? Очень просто. Поехал к нему обедать с Ивановым и с тех пор бываю у них от времени до времени. Марья Иванuвна мне очень нравится; мила и добра.

Вижусь часто с Константиновым, который так же, как и его супруга, об тебе всегда с большою любовью вспоминают и готовят для тебя комнату. Ларош в очень плохом положении; кажется, переезжает в Питер; Губерт мил и весел. Вчера обедал у Вас[илия] Вас[ильевича] Давыдова, а незадолго перед сими у Лиз[аветы] Сер[геевны].

Обнимаю тебя.