Letter 2444

Date	23 February/6 March 1884
Addressed to	Modest Tchaikovsky
Where written	Paris
Language	Russian
Autograph Location	Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 1734)
Publication	Жизнь Петра Ильича Чайковского, том 2 (1901), p. 627 (abridged) П. И. Чайковский. Письма к близким. Избранное (1955), p. 305 П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том XII (1970), p. 327–328 Piotr Ilyich Tchaikovsky. Letters to his family. An autobiography (1981), p. 300–301 (English translation; abridged)

Text and Translation

Russian text (original)

English translation By Brett Langston

Париж 23 февр[аля] Модичка! Ну как ты себя чувствуешь, продолжаешь ли хандрить немножко? А я вполне успокоился и доживаю свои парижские дни весьма сносно. Погода стоит теперь уж давно отличная, и до того, что le maronier du 20 Mars, да и некоторые другие деревья покрыты зеленью, не то, что в прошлом году в это время. Таня всё то же. Тарнье запретил ей всякое движение, и она теперь на несколько дней совсем в постель улеглась, но, впрочем, очень бодра и состояние духа весёлое. Я почти каждый день с ними обедаю и вечер у них просиживаю. Недавно был в «Comédie». Видел «Les aucroix» и «L'École des femmes». Первая из этих пиэс удивительно по шла, и я не понимаю, как она попала в этот театр. Зато вторая с Got в главной роли восхитила меня. Видел в ней нового jeune prémier Lamary (которого ты помнишь). Красоты он поразительной, но как актёр мало симпатичен, по крайней мере голос несимпатичный. Раз обедал я у Масалитинова в его Maison de santé, за табльдотом. При этом он и Голицын всем представляли меня: «voila nôtre célèbre compositeur». Как эти люди несносны, хотя и очень милы ко мне. Но от кого отбою нет и кто раздражает и меня, и Таню, и Лиз[авету] Мих[айловну] до безумия — это Влад[имир] Алекс[андрович] Дав[ыдов]. Нет! глупость иногда в самом деле хуже, чем подлость. Через 5 дней я уезжаю в Каменку, и потому больше сюда не пиши. Модичка! я не могу исполнить твоё поручение насчёт Fluide Toctif, т. е. куплю, но как мне его тебе доставить? А впрочем, вот что: поручу Анне отвезти; она здесь на днях будет. План у меня такой: до ландышей включительно остаться в Каменке; в мае поехать в Москву и Петербург, июнь прогостить У Толи, а остальную часть лета у тебя. Из платья и белья я себе сделал habillement complèt и Nicoll и 6 рубашек у какого-то chemisier на rue Royale, и то дешёвых. Хотел заказать многое другое, — но на меня скупость напала, не хочется забирать у Юргенсона. Притом же я решил теперь в самом деле начать копить, — ведь у меня наследник есть. Вообще судьба Жоржа очень заботит меня. Что с ним делать? Когда везти его в Россию. Экономические соображения требовали бы сейчас же его увезти, ибо содержание его будет, мне как оказывается, обходиться страшно дорого, но как, в качестве чего, с соблюдением каких формальностей? Да и жалко его теперь брать; ему здесь очень хорошо. Модичка! мне ужасно неприятно, что ты тратишь деньги на Сашу — горничную. Я прилагаю при сем записочку, по коей ты можешь получить 100 р[ублей] у О. И. Юргенсона; пусть эти деньги пойдут на уплату Саше. Вообще я бы не хотел, чтобы ты из-за Тани терпел убытки, у тебя денег лишних куда как немного. Кончил ли статью для «Русской мысли»? Думаешь ли о комедии? Намерен ли кончать повесть? Ответь на все это в Каменку. Как меня беспокоит Влад[имир] Андр[еевич]. Вчера я послал телеграмму справиться о его здоровье. Я думаю, что займусь в Каменке писанием симфонии. Голубчик, целую и обнимаю тебя и Колю. Как долго я вас не увижу. Твой П. Чайковский

Paris 23 February Modichka! How are you felling, are you still a little gloomy? I'm now completely at peace, and living out my Parisian days quite bearably. The weather has been splendid now for quite a while, to the point that le maronier du 20 Mars, and some other trees are covered with greenery, unlike this time last year. Tanya is just the same. Tarnier has forbidden her from moving at all, and she's now been completely laid up in bed for several days, but she's very bright and in cheerful spirits. I have dinner with them almost every day, and spend the evenings with them. I was at the "Comédie" recently. I saw "Les aucroix" and "L'École des femmes". The first of these plays was an astounding flop, and I don't understand how it made it into this theatre. But the second one, with Got in the principal role, delighted me. It had a new jeune prémier Lamary (you'll remember him). He's astonishingly handsome, but rather unsympathetic as an actor, or at least his voice is unsympathetic. I had occasion to dine with Masalitinov in his Maison de sante, at the table d'hôte. At the same time, he and Golitsyn introduced me to everyone — "voila nôtre célèbre compositeur". How unbearable these people are, although they're very nice to me. But speaking of who irritates me, and Tanya, and Lizaveta Mikhaylovna, to the point of madness — it's Vladimir Aleksandrovich Davydov. No! Stupidity is sometimes actually worse than meanness. In 5 days I'm leaving for Kamenka, so don't write here any more. Modichka! I cannot fulfil your instructions regarding Fluide Toctif, i.e. I'll buy it, but how can I send it to you? But here's what I'll do: I'll tell Anna to bring it; she'll be here in a few days. This is my plan: to stay at Kamenka until lilies of the valley; to go to Moscow and Petersburg in May, stay with Tolya in June, and spend the rest of the summer with you. I found myself a habillement complèt of garments and linen from Nicoll, and 6 shirts from some chemisier on rue Royale, and even they were cheap. There was a lot more I wanted to order myself, but I was being stingy and I didn't want to borrow anything from Jurgenson. Moreover, I've decided now to really start saving, now that I have an heir. In general I worry a great deal about Georges's fate. What's to be done with him? When can he be brought to Russia? Economic considerations should require him to be taken at once, because his upkeep would, as it turns out, be terribly expensive, but in what capacity, according to what formalities? And it's a pity to take him away now; he's doing very well here. Modichka! I terribly dislike your spending money on Sasha — the maid. I'm enclosing a note which you can use to receive 100 rubles from O. I. Jurgenson; let this money go towards paying Sasha. I generally wouldn't want you to incur losses because of Tanya — you don't have money to spare. Have you finished your article for "Russian Thought"? Are you thinking about a comedy? Do you intend to finish the novel? Send all your answers to Kamenka. Vladimir Andreyevich worries me. I sent a telegram yesterday enquiring about his health. I think that I'll start writing a symphony at Kamenka. Golubchik, I hug and kiss you and Kolya. I've not seen you in so long. Yours P. Tchaikovsky