Letter 2454

Date	13/25 March 1884
Addressed to	Nadezhda von Meck
Where written	Saint Petersburg
Language	Russian
Autograph Location	Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 885)
Publication	Жизнь Петра Ильича Чайковского, том 2 (1901), p. 630–631 (abridged) П. И. Чайковский. Переписка с Н. Ф. фон-Мекк, том 3 (1936), p. 265–266 П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том XII (1970), p. 335–336

Text

Russian text (original)

13 марта С[анкт] Петербург Милый, бесценный и дорогой друг! Теперь я вполне успокоился и могу настоящим образом вести беседу с Вами. Какой я сумасшедший человек! Как всякое подобие невзгоды преувеличенно сильно на меня действует! Как мне совестно вспомнить отчаянье, которому я предавался в Париже только потому, что из газетных отзывов о петербургском представлении «Мазепы» я усмотрел несоответствие действительного успеха с моими ожиданиями! Теперь я вижу, что, несмотря на глухое недоброжелательство очень многих здешних музыкантов, несмотря на очень плохое исполнение, «Мазепа» здесь всё-таки понравился и никакого позора (как мне это казалось издали) не было. Не подлежит также сомнению, что здешняя критика (которая единодушно втоптала в грязь мою бедную оперу) не есть отражение общего мнения и что всё-таки есть и здесь немало людей, очень мне сочувственных. А что для меня в высшей степени приятно, так это то, что во главе этих сочувствующих людей сам государь. Оказывается вообще, что роптать мне не на что, а что, напротив, нужно только благодарить Бога, изливающего на меня столько милостей. Я остался в несимпатичном Петербурге гораздо более, чем думал, вследствие настояний ближайших родственников. Думаю пробыть здесь ещё дней пять, после чего поеду в Москву на неделю и потом в Каменку. Грустно только то, что так долго останусь без известий о Вас, дорогая моя, ибо только в Каменке получу письма от Вас. Государь велел в будущем сезоне поставить «Онегина». Роли уже розданы и хоры уже разучиваются. Я чувствую в себе прилив энергии и горю нетерпением приняться за какой-нибудь новый большой труд. Разумеется, только в Каменке можно будет приводить в исполнение эти намерения. Читали ли Вы, дорогой друг, «Исповедь» Графа Льва Толстого, которая несколько времени тому назад должна была быть напечатанной в журнале «Русская мыслью но вследствие требований цензуры не сделалась публичным достоянием? Она ходит в рукописи и мне только здесь удалось, наконец, прочесть её. Она произвела на меня тем более сильное впечатление, что муки сомнения и трагического недоумения, через которые прошёл Толстой и которые он так удивительно хорошо высказал в «Исповеди», и мне известны. Но у меня просветление пришло гораздо раньше, чем у Толстого, вероятно, потому, что голова моя проще устроена, чем у пего, и ещё постоянной потребности в труде я обязан тем, что страдал и мучился менее Толстого! Ежечасно и ежеминутно благодарю Бога за то, что он дал мне веру в него. При моем малодушии и способности от ничтожного толчка падать духом до стремления к небытию, — что бы я был, если б не верил в Бога и не предавался воле его? Застанет ли Вас письмо это в Cannes? Думаю, что Вы скоро уже будете в Belair. Дай Вам Бог здоровья и всякого благополучия, милый, дорогой друг! Сестру я нашёл в отличном состоянии. Вообще у моих близких всё было бы благополучно, если бы не Таня. Всем Вашим посылаю свои приветствия. Ваш до гроба, П. Чайковский