Letter 2461

Date	1/13 April–12/24 April 1884
Addressed to	Nadezhda von Meck
Where written	Moscow–Kamenka
Language	Russian
Autograph Location	Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 887)
Publication	П. И. Чайковский. Переписка с Н. Ф. фон-Мекк, том 3 (1936), p. 269–271 П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том XII (1970), p. 343–345

Text

Russian text (original)

Москва 1 апр[еля] 1884 г[ода] Друг мой милый, дорогой! Я совсем стосковался, быв так долго лишён прямых известий от Вас. Как я жалею, что не догадался раньше распорядиться о высылке всех писем, адресованных в Каменку, сюда. Но я никак не думал, что так долго проживу в Петербурге и Москве. Теперь все мои работы кончены (я, кажется, писал Вам, что сделал несколько капитальных изменений в «Мазепе»), и вся задержка за Алёшей, который всё ещё не может дождаться конца всех формальностей, сопряжённых с получением свободы. Пасху надеюсь встретить в Каменке. Погода несколько дней стояла здесь отличная, совсем весенняя, — но со вчерашнего дня опять пошло несносное ненастье. Солнце наконец сделало то, чего московская полиция не хотела или не могла сделать: — улицы очистились от снега, и ездить стало возможным. Был здесь на прошлой неделе консерваторский спектакль. Давали «Волшебную Флейту» Моцарта. Исполнение было великолепное в отношении ансамбля и не особенно блестящее в отношении голосов солистов. Бедность на голоса в нашем отечестве вообще приводит иногда в отчаянье. Я пока ещё тверд в своём намерении не писать больше опер; уж одна уверенность в том, что не найдётся у нас вполне хороших певцов и певиц, способна охладить самое горячее рвение к оперному делу. Как давно я ничего не делаю! Как хочется мне скорее приняться за новый труд! Не знаю, дорогая моя, писал ли я Вам, что в Петербурге снимался у Левицкого, а здесь у Канарского сегодня. Если позволите, по получении карточек, я вышлю Вам экземпляры тех и других. Мой старый приятель Ларош приводит меня в недоумение и отчаянье. Это совсем погибший человек. По целым неделям он не является в консерваторию, не будучи в состоянии победить лень, приковывающую его к постели. Он только спит и ест — в этом проходит вся его жизнь, да ещё по целым часам предаётся мечтанию о сотнях тысяч, которые он неожиданно получит, и. о том, как и на что будет тратить их. Ужаснее всего то, что ученики его и ученицы, ничего не сделавшие за весь год по причине постоянных манкировок, ропщут, и что консерваторское начальство в конце концов будет принуждено удалить его. 7 апреля После написания последних строчек я сделался нездоров и принуждён был ещё на несколько времени отложить свой отъезд. Не знаю, вследствие каких причин, но уж наверное не по причине излишеств и неосторожности, я страдаю уже давно, т. е. ещё с пребывания в Петербурге, резким катаральным состоянием всех пищеварительных органов, — но в последнее время это нездоровье обеспокоило меня весьма серьёзно. Так как до лекарств и врачеваний я вообще не охотник, то решился полным воздержанием и строгой диетой прекратить болезненное состояние, и вот теперь уж мне гораздо, гораздо лучше. Фотограф Канарский снял с меня на днях портреты во множестве поз и в различную величину. Когда они будут готовы, я выберу лучшие и пришлю Вам, дорогой друг! Погода у нас совсем зимняя, и Вы не поверите, как это неблагоприятно отражается на состоянии духа. Всё покрыто снегом, на дворе стоит настоящий мороз. Бедная Россия! На этой неделе я был на многих церковных службах и испытал большое, можно сказать, художественное наслаждение. Удивительно действует на душу православное богослужение, если оно обставлено так, как, например, здесь в Храме Спасителя! Письмо это не решаюсь посылать по-старому адресу, ибо не знаю, где Вы, дорогой друг мой! Допишу его в Каменке по получении известий от Вас. 12 апреля Сегодня утром приехал в Каменку. Лев Васильевич, который очень скучает без семьи, до крайности рад был. Погода ужасная, т. е. страшно холодный неистовый ветер. Тем не менее, мне приятно чувствовать себя в Каменке: точно будто после долгого плавания я очутился в гавани. По привязанности, которую я питаю к здешней своей комнатке, могу себе представить, как я буду любить свой собственный будущий домик. Вы спрашиваете, дорогая моя, привели ли к чему-нибудь мои поиски? Я принялся было очень горячо за это в Москве и видел двух комиссионеров, занимающихся посредничеством при продажах и покупках; — но ничего подходящего не нашёл. Теперь я решил не торопиться, а понемножку собирать сведения. Брат Анатолий взялся искать для меня близ Москвы то, что мне нужно. Благодарю Вас, милый, добрый друг, за предложение помочь в этом деле, но ведь и без того, именно благодаря Вам, я буду иметь возможность это сделать. Требования мои так невелики, что мне, конечно, с лихвою достаточно того, что имею, дабы моя мечта осуществилась. Мне чрезвычайно приятно узнать, что Вы довольны своим новым имением. Дай Бог Вам найти в милом Веlair все те условия, от которых зависит Ваше благосостояние. Если Вам очень там понравится, почему бы не провести Вам там всё лето и в этом году вовсе не ездить в Россию? Премного благодарен за оба письма Ваши. Беспредельно преданный, П. Чайковский M[ademoise]lle Genton получала у Кондратьевых 75 р[ублей] в месяц.