Letter 2081

Date	11/23 December 1885
Addressed to	Nadezhda von Meck
Where written	Maydanovo
Language	Russian
Autograph Location	Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 955)
Publication	Жизнь Петра Ильича Чайковского, том 3 (1902), p. 82–83 (abridged) П. И. Чайковский. Переписка с Н. Ф. фон-Мекк, том 3 (1936), p. 392–393 П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том XIII (1971), p. 218–220

Text

Russian text (original)

11 дек[абря] 1885 с[ело] Майданово Милый, дорогой друг! Очень давно я не писал Вам. Всё последнее время я по горло погружен в корректуры симфонии своей «Манфpeд». Нужно во что бы то ни стало, чтобы она была готова к началу января, и ради этого я прикован к своему столу без отдыха. На несколько дней ездил в Москву по делам Музыкального общества. Между прочим, на меня было возложено очень неприятное поручение переговоров с Эрдмансдёрфером о заключении с ним контракта на будущие три года. Нужно Вам сказать, что дела Музыкального общ[ества] очень непрочны. Рядом с ним понемножку упрочилось и возросло до серьёзной конкуренции другое общество, под названием Филармонического. Результатом конкуренции то, что в нынешнем сезоне число наших членов немного уменьшилось. Это немного может превратиться в много, если не поддерживать престиж нашего общества. А между тем, Консерватория содержится на доходы Муз[ыкального] общ[ества], и если эти доходы уменьшатся, то самому существованию её грозит серьёзная опасность. Эрдмансдёрфер московской публике нравится; она к нему привыкла и очень полюбила его. Сознавая, что, за неимением у нас ни одного русского хорошего дирижёра, он очень нужен, этот немец сделался очень требователен. Боясь лишиться его, мы поневоле должны сделать некоторые уступки, но требовалось, чтобы он кое-что уступил из своих требований. И вот я, в качестве человека, к которому он очень благоволит, был уполномочен вести переговоры и покончить дело. Это мне удалось! Но Боже, как было тяжело и трудно, и как я мало способен к делам подобного рода! Как бы то ни было, но этот действительно отличный капельмейстер остаётся ещё на три года в Москве, и нужно думать, что этим, покамест, обеспечен успех наших концертов. На последнем концерте исполняли мою 3-ю сюиту, и публика сделала мне горячую овацию. Опера моя вряд ли пойдёт в этом сезоне. Оперный капельмейстер Альтани заболел серьёзно; Бог знает, когда оправится, а вследствие этой болезни в театре ничего не делается. Опера «Коpделия» (Соловьева) , которая должна была идти раньше моей, до сих пор даже не репетируется, а сезон скоро начнет к концу подходить. Я продолжаю быть вполне доволен своей жизнью здесь в деревне. Ничего лучшего, ничего более соответствующего моим требованиям нельзя придумать, как жизнь в деревне. С каждой поездкой в Москву я всё более и более убеждаюсь, как пагубно действует на меня городская суета. Всякий раз я возвращаюсь сюда совершенно больной, и немедленно воскресаю в своём тихом уголке. В последние дни стоят лунные ночи при тихой, безветренной погоде. Боже мой, до чего они хороши! Вообще русская зима имеет для меня особую прелесть, что, однако ж, не мешает мне помышлять о путешествии весной за границу, т. е. в Италию. Думаю из Неаполя проехать морем в Константинополь, оттуда в Батум и по железной дороге в Тифлис к брату Анатолию, где меня уже теперь начинают ожидать с нетерпением. Как-то Вы, здоровы, дорогая моя? Сознаюсь Вам, что иногда я беспокоюсь о Вас. Почему Вы так упорно остаётесь в Bélair? Ведь, сколько я знаю, зимой там не должно Вам нравиться. Почему Вы не в Италии или, по крайней мере, не в Вене? По поводу этих вопросов разные тяжёлые мысли приходили мне в голову. Очень рад буду получить весточку о Вас. Будьте здоровы и счастливы, насколько возможно. Беспредельно преданный Вам, П. Чайковский