Letter 2525

Date	1/13 August 1884
Addressed to	Nadezhda von Meck
Where written	Klimkova
Language	Russian
Autograph Location	Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 901)
Publication	Жизнь Петра Ильича Чайковского, том 2 (1901), p. 656 (abridged) П. И. Чайковский. Переписка с Н. Ф. фон-Мекк, том 3 (1936), p. 293 П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том XII (1970), p. 413–414

Text

Russian text (original)

Климовка 1 августа Милый, дорогой друг мой! Я только что вернулся из Москвы, куда ездил на один день по делам и, между прочим, получил из банка деньги, за которые ещё раз приношу живейшую благодарность. После нескольких месяцев отсутствия мне всегда доставляет большое удовольствие увидеть Москву. На этот раз она мне показалась более чистой, менее пыльной, чем это обыкновенно бывает летом. Вернулся я сюда с запасом книг и нотной бумаги, с тем чтобы весь месяц остаться в деревне, читать и понемножку заниматься своим концертом для фортепиано. Кроме того, я взялся руководить в течение предстоящего месяца занятиями Лароша, который гостит здесь. Чтобы заставить его работать, нужно в известные часы являться к нему, будить его (он всегда спит) и требовать, чтобы он немедленно начал диктовать (иначе, как диктуя, он работать не может). Одну, статью с моей помощью он написал зимой, — теперь заставлю его написать ещё одну, и притом на тему, очень мне симпатичную, именно о Моцарте. Мы уже и начали её и доведём непременно до конца. Конечно, исполнять должность няньки при обленившемся и опустившемся сорокалетнем ребёнке довольно невесело, — но изредка можно, ввиду того, что, несмотря на всю глубину своего умственного падения, Ларош всё-таки ещё может писать о музыке лучше, чем кто-либо в России. Мне очень приятно было узнать, в Москве, что другой мой приятель из музыкантов, — Губерт, лечился в Карлсбаде и получил большое облегчение. Жена его говорила мне, что он очень похудел (а ему это было нужно) и чувствует себя превосходно. Моя племянница, прелестный, изящный, как фарфоровая куколка, ребёнок, восхищает меня своей прелестью. Сначала он немножко дичилась меня, — потом привыкла, и теперь мы величайшие друзья. Здоровье её некрепкое. Как бы нужно ей было солнце, воздух, — но при столь ужасной погоде поневоле приходится держать её взаперти. Воображаю, дорогая моя, как неблагоприятно влияет на Ваше расположение духа этот несносный холод и сырость. Я рад буду за Вас, когда Вы попадёте в более благорастворённый климат. Будьте здоровы, милый, бесценный друг! Ваш до гроба, П. Чайковский Сюита моя уже гравируется.