Letter 2209

Tchaikovsky Research
Revision as of 13:54, 28 January 2020 by Brett (talk | contribs)
(diff) ← Older revision | Latest revision (diff) | Newer revision → (diff)
Date 26 January/7 February 1883
Addressed to Nadezhda von Meck
Where written Paris
Language Russian
Autograph Location Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 826)
Publication П. И. Чайковский. Переписка с Н. Ф. фон-Мекк, том 3 (1936), p. 144–145
П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том XII (1970), p. 42–43

Text

Russian text
(original)
Париж  7 февр[аля]
26 янв[аря]
 1883 г[ода]

Дорогой друг! Я третьего дня послал Вам письмо и, не зная, в каком отеле Вы жили в Риме, адресовал его на poste restante. Дойдёт ли оно до Вас? Если да, то из него Вы узнаете, что рассеянность моя — причиной тому, что письмо моё, написанное неделю тому назад, я догадался отправить только третьего дня. В письме этом я уведомляю Вас о том, что Модест наконец приехал, но не один, а с больной племянницей Таней, которую он решился во что бы то ни стало везти в Париж и показать доктору Шарко, ибо в последнее время она была так плоха в Петербурге, что, казалось, неминуемо должно последовать или сумасшествие или смерть. Поступок этот достоин величайшего одобрения, так как бедный Модест вместо двухмесячного отдыха принял на себя необыкновенно трудную и тяжёлую заботу. Но зато есть надежда вылечить бедную Таню. Шарко положительно берётся за её исцеление. Так как я должен разделить с Модестом его заботы о Тане, то в Италию уже не поеду, а останусь здесь до тех пор, пока окажется нужно. Вчера Париж был очень оживлён по случаю Mardi gras. На бульварах шумела и неистовствовала громадная толпа народа. Но что это за карнавал в сравнении с римским! Уже одно то, что вчера было так холодно, что следовало бы ходить в шубе, тогда как в Риме в это время уже даже весна даёт себя чувствовать. И веселье далеко не то бесшабашное, увлекающее, симпатичное, какое в Риме. По газетам вижу, что римская публика недовольна отменой corso dei barberi. И действительно, этот остаток старины следовало бы удержать, ибо если бы только принимались должные меры, несчастий (как в прошлом году) не случалось бы.

Как я завидую Вам, дорогая моя! Как здесь сегодня грустно! Целый день льёт холодный дождь с ветром, грязью на улице, со свинцово серым небом. Когда подумаешь о неаполитанском солнце, об красоте всего открывающегося теперь перед Вами вида, — просто до слез жалко, что роковые обстоятельства удерживают в Париже. Впрочем, грешно жаловаться. Есть и в Париже много хорошего, а главное, хорошо, что есть всегда возможность развлечься от грустных мыслей, мучительного страха за будущее и вообще того безотрадного настроения, которым проникаешься дома, рядом с Таней. Ах, милый друг, если бы Вы знали, как много было дано природой этой девушке, чтобы быть образцом женской прелести, нравственной и физической, —и как тяжело видеть её в этом положении. К счастию, в Каменке не подозревают серьёзности её положения и, видимо, рады и покойны, зная, что она с нами в Париже, куда ей всегда очень хотелось.

Я не совсем хорошо понимаю: с Вами Саша или уже уехал в Петербург? Если он. с Вами, то потрудитесь сказать ему, чтобы он простил мне, что я до сих пор не отвечал на его последнее письмо. Письмо это требовало ответа, а на какие именно вопросы — не помню, ибо оставил его в России. Не напишет ли он мне ещё раз?

Ваш до гроба,

П. Чайковский