Letter 737

Date	22 January/3 February–25 January/6 February 1878
Addressed to	Anatoly Tchaikovsky
Where written	Nice and San Remo
Language	Russian
Autograph Location	Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 1146)
Publication	П. И. Чайковский. Письма к родным (1940), p. 359–361 П. И. Чайковский. Письма к близким. Избранное (1955), p. 145–146 (abridged) П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том VII (1962), p. 67–68 Piotr Ilyich Tchaikovsky. Letters to his family. An autobiography (1981), p. 141–142 (English translation; abridged)

Text and Translation

Russian text (original)

English translation By Brett Langston

Ницца Воскресенье 3 февр[аля]/22 яив[аря] 1878 Сегодня в 8½ часов мы сели в весьма удобную коляску и отправились по необычайно живописной дороге по направлению Ниццы. В Ментону мы приехали в 12 часов, завтракали и гуляли. В 2 отправились дальше. Тут-то и началась самая прелесть. Дорога идёт по краю высочайших скал, виды на каждом шагу меняются, солнце греет и ярко светит, местами мы взбираемся так высоко, что приходится ехать среди снега. Наконец в 5 часов приехали в Ниццу и остановились на каком-то 8-ом этаже Hôtel de la Paix. У спели немножко погулять. Обедали в table d'hôte, потом я с Алёшей брали ванны, превосходно устроенные тут же в отеле. Модя, уложивши Колю, ходил в театр и вернулся рано. Понедельник 4/23 Спал очень хорошо. После кофе мы с Модестом и с Колей снимались по просьбе Н[адежды] Ф[иларетовны]. Кстати, пришли мне сейчас же в 1-ом письме свою карточку, — я обещал послать её Н[адежде] Ф[иларетовне]. Не позабудь сделать это, голубчик мой. После завтрака ездили осматривать все, что в Ницце наиболее красиво и замечательно. В 4 часа я с Колей ходил в зверинец смотреть укротительницу. Теперь только что кончился обед. Хочу пойти в театр. До свиданья. Был в театре. M[ademois]elle Кушник пела «Аngоt». Вторник 5/24 Сан-Ремо Утром сделали чудеснейшую прогулку в Château; ты, может, помнишь это место? С него дивный и огромный вид на Ниццу с окрестностями. Погода была совсем майская. После завтрака выехали в 2 часа с ½, а в 7 часов прибыли в Сан-Ремо. Как мне показалось противно Сан-Ремо после красивой, весёлой Ниццы. Как здесь, в сущности, скучно. Гулять совершенно негде, кроме берега моря. В горы куда ни придёшь, все одно и то же. Все те же бесконечные оливковые деревья, застилающие вид, и с бабами, стариками и мальчишками, собирающими под ними оливки. Нашёл множество писем и в том числе твоё маленькое. Я все забываю тебе сказать, чтоб ты поцеловал от меня Леву, Сашу, Таню, Анну. Когда они уезжают назад? Я им не пишу в Петербург, ибо ты сообщишь все, что нужно. Целую тебя. Среда 25 янв[аря]/6 февp[аля] 1878 Толичка! В наказание тебе за коротенькое последнее письмо и я сегодня напишу тебе только один листик. Сегодняшний день ознаменовался страшной руготней, которой удостаивается от меня ежеминутно Сан-Ремо. Препаршивое и предрянное, в сущности, местечко. После Ниццы оно мне кажется просто непозволительно жалко. Гулять решительно негде. Нельзя же вечно ходить по набережной. Как только пойдёшь в горы, начинаются бесконечные, скучные, однообразные оливковые рощи, маскирующие все виды и сами по себе очень уродливые. Зато сегодня насчёт Алёши я имею основание сильно радоваться. Доктор сказал, что через неделю он будет вполне здоров. Если это правда, то нужно отдать справедливость доктору: он очень энергично, умно вёл леченье. Не забудь написать, сколько времени Лева с Сашей пробудут в Петербурге. Целую тебя, Папу, Л[изавету] М[ихаиловну], Леву, Сашу, Таню, Анну. П. Чайковский

Nice Sunday 3 February/22 January 1878 At 8.30 today we settled into a very comfortable carriage and set along an exceptionally picturesque road in the direction of Nice. We arrived in Menton at 12 o'clock, had lunch and a stroll. At 2 o'clock we travelled further. This is where the real delights began. The road runs along the edge of the steepest cliffs, the views change at every step, the sun is warm and shining brightly, and in some places we climb so high that we have to drive through snow. Finally at 5 o'clock we arrived in Nice, on the 8th floor no less of the Hôtel de la Paix. We decided to go for a little stroll. We had dinner at the table d'hôte, then Alyosha and I took baths, superbly arranged right there in the hotel. After putting Kolya to bed, Modya went to the theatre and returned early. Monday 4/23 I slept very well. After coffee, Modest and I had our pictures taken, at Nadezhda Filaretovna's request. By the way, send me your picture at once in your next letter — I've promised to send it to Nadezhda Filaretovna. Don't forget to do this, my golubchik. after lunch we went to see everything that is most beautiful and remarkable in Nice. At 4 o'clock Kolya and I went to the menagerie to watch the tamer. Dinner has just now ended. I want to go to the theatre. I'll be back later. I went to the theatre. Mademoiselle Kushnick sang "Angot". Tuesday 5/24 San Remo In the morning we went for a wonderful stroll to the Château; perhaps you remember this place? It has a heavenly and enormous view of Nice and its surroundings. The weather was just like May. After lunch we left at 2.30, and arrived in San Remo at 7 o'clock. How horrible San Remo seemed to me after beautiful, cheerful Nice. It is actually tedious here. There's absolutely nowhere to go for a stroll except the seashore. Wherever you go in the mountains, everything is just the same. It's all the same endless olive trees, obscuring the view, and with women, old men and boys under them picking olives. I found numerous letters, including your little one. I keep forgetting to tell you to kiss Lev, Sasha, Tanya and Anna from me. When are they going back? I don't write to them in Petersburg because you will tell them everything they need to know. I kiss you. Wednesday 25 January/6 February 1878 Tolichka! As a punishment for your last brief letter I'm writing only one sheet of paper to you today. Today was notable for the terrible cursing that San Remo receives from me at every moment. The fact is, it's a foul and contemptible little place. After Nice I just find it inexcusably wretched. There's absolutely nowhere to walk. You can't stroll along the embankment forever. As soon as you go up to the mountains, endless, tedious, monotonous olive groves spring up, masking every view, and being most unsightly in themselves. Then again, today I have reason to be very happy about Alyosha. The doctor said that in a week's time he'll be completely healthy. If this is true, then we must give the doctor his dues: he undertook the treatment very energetically and intelligently. Don't forget to write about how long Lev and Sasha will be in Petersburg for. I kiss you, Papa, Lizaveta Mikhaylovna, Lev, Sasha, Tanya and Anna. P. Tchaikovsky