Letter 2744

Date	31 July/12 August 1885
Addressed to	Natalya Plesskaya
Where written	Maydanovo
Language	Russian
Autograph Location	Moscow (Russia): Russian State Archive of Literature and Art (ф. 905)
Publication	П. И. Чайковский. С. И. Танеев. Письма (1951), p. 368 П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том XIII (1971), p. 121–122

Text and Translation

Russian text (original)

English translation By Brett Langston

31 июля 1885 с[ело] Майданово Голубушка моя Наточка! Последнее письмо Ваше из Каменки получил и очень Вам за него благодарен. Но письмо, о котором Вы пишете, что послали его из Карлсбада накануне отъезда, до меня не дошло. Вероятно, Вы в адресе что-нибудь напутали. Очень досадно. Радуюсь Вашей радости, что Вы нюхаете Каменский воздух. Я бы сам очень не прочь его понюхать, — да так сложились обстоятельства, что мне теперь невозможно уехать. А очень бы хотелось всех вас повидать и с Натой вдоволь нашептаться. Господи, как давно мы не шептались! Ведь в Петербурге не пришлось ни разу! У нас ничего особенного не происходит. Понемножку прокурор и прокурорша готовятся к отъезду, Танюша нас очень радует своим милым нравом и своей детской прелестью. Собираемся на днях в Плещеево. Погода стоит чудная, даже слишком чудная, ибо дождя мы во все лето настоящего не имели. Тут живёт одна старая гувернантка англичанка при племяннице хозяйки, г[оспо]жи Новиковой. Узнав из разговора со мной, что я мусенькин брат, она вспомнила, что была с ней знакома в Женеве, и захотела непременно написать ей письмецо. Вчера она это письмецо передала мне, и я его при сем посылаю, а Вы передайте его мусеньке. Воображаю, как Вы без меня врали на спектакле! Ведь Вы только и можете играть, когда я суфлирую. Целую Вас, моя милая Ната! Мусеньку крепко поцелуйте, а также всех остальных, причём Боба вдвое больше. Длинной талье запретите раз навсегда в наши дела вмешиваться. Ваш, П. Чайковский Напишите, голубушка.

31 July 1885 Maydanovo village My golubushka Natochka! I received your last letter from Kamenka and am very grateful to you for it. But the letter you wrote about sending from Carlsbad the day before your departure has not reached me. You probably muddled something up in the address. It's very frustrating. I'm glad that you are glad to be breathing the Kamenkan air. I wouldn't be averse to breathing it myself, but circumstances have developed in such a way that it's now impossible for me to leave. I would like to see you all very much, and to whisper with Nata to my heart's content. Lord, how long has it been since we whispered! After all, we never had the chance in Petersburg! Nothing in particular is happening here. The prosecutor and the prosecutor's wife are gradually preparing to leave. Tanyusha is making us very happy with her sweet temperament and her childish delight. We should be in Pleshcheyevo in a few days. The weather is wonderful, even too wonderful, because we haven't had any proper rain all summer. On old English governess lives here, who is employed by the landowner, Mrs Novikova. Having learned from a conversation with me that I was Musenka's brother, she recalled that she had known her in Geneva and just had to write her a letter. She gave me this letter yesterday, and I'm enclosing it herewith, for you to give to Musenka. I can imagine how you stumbled during the performance without me. After all, you can only act when I'm prompting you. I kiss you, my dear Nata! Kiss Musenka hard, and everyone else too, and Bob twice as much. Forbid Tall Talya from interfering in our affairs once and for all. Yours, P. Tchaikovsky Do write, golubushka.