Letter 2756

Tchaikovsky Research
Revision as of 12:26, 27 February 2020 by Brett (talk | contribs)
(diff) ← Older revision | Latest revision (diff) | Newer revision → (diff)
Date 30 August/11 September 1885
Addressed to Vasily Safonov
Where written Maydanovo
Language Russian
Autograph Location Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 343)
Publication П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том XIII (1971), p. 132–133

Text

Russian text
(original)
г[ород] Клин, с[ело] Майданово
30 августа 1885

Многоуважаемый Василий Ильич!

Сейчас вернулся из Москвы, где был для присутствования на заседании, в коем шла речь о приглашении Вас в Московскую консерваторию. Прежде чем отвечать на письмо Ваше от 24 авг[уста], которое я нашёл здесь по возвращении, исполню поручение дирекции РМО.

Я сообщил директорам Ваши условия, обсудив которые, она пришла к следующему.

Касательно вознаграждения дирекция может предложить Вам высший оклад жалования, т. е. 150 р[ублей]. за годовой час, причём таких часов Вы должны иметь не менее 20. Так что если по числу учеников на Вашу долю придётся меньшее число часов то вознаграждение Вы во всяком случае получаете за 20 часов. Конечно, этими тремя тысячами Ваши доходы не ограничатся, ибо нет никакого сомнения, что у Вас будет много частных уроков, и даже можно с полною достоверностью ручаться, что в Москве, где из двух имеющихся пианистов 3 один (т. е. Танеев) частных уроков не даёт, — Вы заработаете гораздо больше, чем в Петербурге. Что касается других Ваших условий, то относительно участия в концертах и квартетных сеансах, — без сомнения дирекция весьма желает, чтобы Вы ежегодно в них участвовали.

Но относительно двух других условий: 1) права начинать учение позже остальных профессоров, а кончать раньше и 2) льготного месяца — дирекция весьма затрудняется. Никогда ничего подобного ни в одном контракте не было, и было бы весьма желательно, чтобы Вы не слишком настойчиво требовали согласия на эти привилегии. Конечно, опаздывания случались и случаются; случалось весьма нередко, что профессора уезжали с согласия дирекции в отпуск, — но ещё никогда не бывало, чтобы отпуски и нарушения сроков начала и конца учения были включаемы в виде льготы в контракты. Дирекция опасается, что допущение подобной привилегии будет неудобным антецедентом. В последнем Вашем письме являются новые подробности касательно льготного месяца и новые условия касательно учеников Ваших, могущих перейти из Петербурга. 6-го сентября будет ещё заседание дирекции, и я сообщу ей их. Что касается программы преподавания, то, если не ошибаюсь, у нас выработан подробный учебный план, держаться которого считается обязательным; но метода преподавания это не касается, а лишь порядка следования предметов преподавания. А впрочем, я об этом вполне точно отвечать Вам не могу и, если позволите, отложу это до 6-го сентября. Я очень бы желал, многоуважаемый Василий Ильич, чтобы Вы не потребовали безусловного принятия Ваших условий и, хоть на минуту встав на точку зрения Дирекции, поняли бы, что она пламенно желает, дабы Ваше вступление в число наших профессоров состоялось, но в то же время не может, несмотря на все своё уважение к Вам, ставить Вас в положение исключительное, допустить в отношении Вас такие привилегии, которыми никто из других профессоров не пользуется.

Я в первый раз в жизни веду деловую переписку; чувствую, что веду её очень скверно, и страдаю от мысли, что от моего неумения Консерватория может пострадать, лишившись возможности заполучить Вас в свой профессорский состав. Но скажу и то, что подобные дела очень трудно решать на письмах. Как было бы хорошо, если бы Вы могли приехать хоть в конце месяца в Москву и переговорить с нами о нашем деле.

Очень буду сожалеть, если письмо моё не застанет Вас; надеюсь, что Вы, уезжая из Пильнитца, распорядились о пересылке писем.

Искренно уважающий и преданный,

П. Чайковский