Letter 1177

Tchaikovsky Research
Revision as of 16:08, 1 March 2020 by Brett (talk | contribs)
(diff) ← Older revision | Latest revision (diff) | Newer revision → (diff)
Date 10/22 May 1879
Addressed to Vladimir Shilovsky
Where written Brailov
Language Russian
Autograph Location Moscow (Russia): Bakhrushin State Central Theatre Museum (Shilovsky collection)
Publication Советская музыка (1940), No. 5–6, p. 142–145 (abridged)
П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том VIII (1963), p. 211–214

Text

Russian text
(original)
Каменка
10-го мая 1879

Володя!

Из достоверных источников до меня дошло, что ты жалуешься во всеуслышание на мою неблагодарность и говоришь при этом, что я получил от тебя 28 тысяч рублей!!l Я бы солгал, если б сказал, что совершенно равнодушен к распространяемым тобой слухам. Мне это неприятно, — но я смиряюсь, ибо несу должную кару за неразборчивость к добыванию денег и за ту долю несомненного интересанства, которую проявил в моих с тобой отношениях. Существуют редкие случаи, когда между друзьями подобные денежные одолжения одного из них — богатого, в пользу другого — бедного, проходят безнаказанно для одолжаемого и не приводят впоследствии к язвительным попрёкам и недоразумениям. Наши с тобой отношения к числу этих редких случаев, очевидно, не подходят, и моя вина состоит не в том, что я брал деньги (в этом я не усматриваю ничего ни бесчестного, ни позорного), а в том, что я их брал от тебя, т. е. от человека, про которого я всегда отлично знал, что рано или поздно ты будешь об этом рассказывать à qui voudra l'entendre.

Итак, то, что ты раскрываешь теперь перед всеми наши денежные отношения, меня до некоторой степени уязвляет, но нимало не удивляет: я всегда ожидал этого. Зато меня крайне удивляет та произвольная цифра, в которую ты так щедро округлил твои даяния. Я, конечно, не могу воспрепятствовать тебе никакими законными способами ни вообще говорить про меня всё, что тебе вздумается, ни подводить тот или другой итог деньгам, которые я в течение 10-летнего знакомства получил от тебя. Но считаю не излишним сказать тебе, что ты самым Нещадным образом преувеличил как сумму своих щедрот, так и пропорционально степень моей чёрной неблагодарности. На эти вещи память у меня изумительно хорошая, и я тебе сейчас скажу копейка в копейку, сколько получил от тебя. Ты можешь потом проверить мой счёт с своими конторскими книгами и увидишь, что я не ошибся ни на одну йоту. Впрочем предупреждаю тебя, что я не могу считать в числе моих долгов тебе ни то, что в 1869 г. ты, уезжая в Ниццу, подарил мне (впрочем на значительную сумму) разных своих вещей, как-то: рояль, ширмы, кровать и т. п., ни то, что стоили в 1868 и 1870 гг. мои поездки с тобой за границу. В 1868 я ездил с тобой в качестве учителя на определённом жалованье, а в 1870 — в качестве чего-то среднего между компаньоном, учителем и дядькой. Что касается моей поездки в Ниццу в дек[абре] 1871 г., то стоимость её войдёт в мой счёт. Итак, начинаю и при каждой цифре буду напоминать тебе, где и как она была видана:

В 1869 г. ты послал мне в июле месяце из Москвы в Каменку — 100 р[ублей].
В том же году в августе, на даче Бостанжогло — 100 р[ублей].
В декабре 1870 г. ты по моей просьбе прислал мне записочку, по коей я получил от Мещеркина — 300 р[ублей].
В августе 1871 г., когда мы вместе с тобой приехали из Усова и ты жил в гост[инице] Дрезден, ты выдал мне в карете, едучи от тебя в Моск[овский] трактир — 900 р[ублей].
В 1872 в августе, в Усове, после очень памятного и унизительного для моего самолюбия недоразумения — 600 р[ублей].
В 1873 в мае ты заказал для меня у Циммермана платье и пальто на — 150 р[ублей] (?)
В то же время, перед поездкой моей за границу — 300 р[ублей].
В 1873 г. в ноябре, после известной тебе катастрофы, при переезде моем в дом Вишневского — 200 р[ублей].
В 1874 г. в апр[еле] перед постановкой «Опричника» — 600 р[ублей].
В 1875 г. в июне ты выдал мне чек на Волкова в 1500 р[ублей].
В 1876 г., вследствие письма моего, написанного в июле из Лиона, я получил от тебя из конторы в сентябре — 2000 р[ублей] (из коих были вычтены 400 должных мной Мещеркину и, кажется, 60 р[ублей] за дрова, которые поставлял мне Чокин).

Что касается моей поездки в Ниццу в 1871 г., то (не считая, конечно, моего прокормления и содержания) она тебе стоила: 200 р[ублей] присланных на дорогу, 1000 фр[анков] золотом, полученных перед выездом из Ниццы, и 300 р[ублей], которые по твоей записочке я получил от Мещеркина по возвращении, что составит (считая фр[анки] по тогдашнему курсу) — 800 р[ублей].

Вот всё. Предоставляю тебе произвести самое тщательное исследование, вполне убеждённый, что если я незначительные ошибки и сделал, то разве в твою пользу. Напр[имер], я не совсем точно помню относительно выдачи 1875 г., — было ли это 1300 или 1500; а стоимость пары платья и пальто у Циммер-мана я произвольно определил в 150 р[ублей] тогда как, кажется, оно стоило дешевле.

Теперь подведём общий итог. 100, 100, 300, 900, 600, 150, 300, 200, 600, 1500, 2000 и 800 составят:

всего — 7550 рублей серебром.

Это и много и мало. Много, — с точки зрения абсолютной ценности денег. Мало, — если принять во внимание всё неисчислимые нравственные муки, которые мне эти деньги стоили; мало, если вспомнить, что ты богатый меценат, а я бедный артист; очень мало, — если припомнить твои бесконечные уверения в любви ко мне и готовности на всякие жертвы, наконец — совершенный нуль в сравнении с тем, что ты так часто обещал мне! Знаешь ли ты, что однажды (в мае 1872 г.) ты самым положительным образом обещал, что через несколько лет у меня будет 20 тысяч годового дохода? Ты, конечно, этого не помнишь, — но это факт, несомненный факт. Скажи, пожалуйста, что в сравнении с этим 7550 р[ублей], полученные в течение 10-летнего знакомства? Тем не менее я отдам тебе полную справедливость: давая мне деньги, ты делал это с искренним желанием оказать мне дружескую услугу; ты выручал меня из больших затруднений, и видит бог, что я тебе за это благодарен и теперь, как тогда. Но засим предоставляю тебе судить, насколько подобает джентльмену рассказывать при всяком удобном случае, что я тобой «облагодетельствован», и при этом, учетверяя сумму своих даяний, так сильно грешить против истины! Но цель письма моего совсем не в упрёках, а в просьбе. Так как сумма взятых мною у тебя денег составляет 7750 р[ублей], а ты произвольно округлил её в 28000, то я с некоторым основанием могу считать за тобой 20450 р[ублей] сер[ебром]. Однако ж я буду скромнее. Мне нужно гораздо меньше. Дело в том, что теперь (когда я живу только теми случайными доходами, которые дают мне мои morceaux malingers et rachitiques), я не могу быть для Бочечкарова той крепкой и прочной опорой, какой был прежде. И вот у меня явилась мысль просить тебя назначить ему пожизненную пенсию в 300 р[ублей] сер[ебром] (т. е. в 25 р[ублей] месячных) в год. Сделай это, пожалуйста. Теперь Ник[олай] Львов[ич] действительно жалкий, бедный и больной старикашка. А для тебя это так ничтожно! Что касается моей благодарности за это, то она будет настолько велика, что я согласен нимало не обижаться, если до меня дойдёт, что ты продолжаешь распространяться насчёт 28 тысяч и черноты души моей. Прощай, желаю тебе приятно провести лето.

П. Чайковский