Letter 779

Tchaikovsky Research
Revision as of 13:19, 12 July 2022 by Brett (talk | contribs) (1 revision imported)
Date 5/17 March–8/20 March 1878
Addressed to Anatoly Tchaikovsky
Where written Clarens
Language Russian
Autograph Location Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 1159)
Publication П. И. Чайковский. Письма к родным (1940), p. 387–389
П. И. Чайковский. Письма к близким. Избранное (1955), p. 154–155
П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том VII (1962), p. 157–158
Piotr Ilyich Tchaikovsky. Letters to his family. An autobiography (1981), p. 151–152 (English translation; abridged).

Text

Russian text
(original)
Воскресенье, 17/5 м[арта] 1878 г[ода]

Погода несколько лучше. Я ходил с Котеком в Sonzier, где мы с тобой столько раз были и пили вино. Ходили мы по Gorge du Chaudron. Его узнать нельзя; в некоторых местах опасно идти. Громадные скалы в течение зимы падали, ломали перила, даже железные, и заваливали тропинку. На возвратном пути сидели на нашем с тобой любимом месте. Вечером играли в 4 руки и со скрипкой.


Понедельник, 18/6 м[арта] 1878

Погода ужасная, гулять нет никакой возможности. Дождь и снег, чередуясь, делают прогулку мало желательной. Все утро сидел за скрипичным концертом, который начал вчера, и до такой степени увлёкся, что бросил покамест сонату. Хочу воспользоваться присутствием Котека здесь. Это будет для меня новая и трудная работа, но зато и интересная. Мы все больше и больше ознакомлявшемся и дружимся с нашими дамами. Котек целый день не в духе: — он получил неприятное письмо от отца. Котек часто заставляет меня при задумываться. Я его очень люблю, — но уже иначе прежде. Кроме того, в тайне души я не то что сержусь на него, но мне как-то неприятно, что он приучается жить на чужие деньги. Высказать этого ему я никогда не решусь, тем более, что ему и в самом деле нечего больше делать, как жить в Берлине; по крайней мере, перспектива ученья у Иоахима представляет цель для него. С другой стороны, я тронут его любовью ко мне, я ужасно ценю в нем доброе сердце, его простоту и наивность. Словом, во мне борются относительно его разные чувства, вследствие которых, хотя я и очень ласков, — но уже нет прежнего. Он это замечает и высказывает мне; меня это злит, потому что я не могу сказать ему всю правду, да и огорчать его не хочу. Словом, бывают минуты, когда я и на себя злюсь, и на него злюсь, и результатом этого будированье. Потом мне делается совестно, и я делаюсь преувеличенно нежен. Впрочем, не придавай этому значения и не думай, что я тягощусь им. Во-первых, мне очень приятно играть с ним, во-вторых, для моего скрипичного концерта он мне необходим, в-третьих, я его очень, очень люблю. Душа его самая добрая, нежная и характер в высшей степени удобный и симпатичный.


Вторник, 19/7 м[арта] 1878

Опять все утро усиленно работал над концертом. Пожалуйста, не говори никому о том, что и как я пишу. Терпеть не могу, когда от меня чего-нибудь ждут. Получил от Юргенсона разные ноты и в том числе «Франческу». Кстати: играли в Петербурге «Франческу» или нет? Неужели играли, и она прошла так же незаметно, как симфония моя в Москве. До сих пор ещё один из московских приятелей не прислал мне ни единого сочувственного слова по поводу этой симфонии. А я-то, дурак, ожидал, что всё будут тронуты, потрясены, восхищены! Получил сегодня от Н[адежды] Ф[иларетовны] книги. Я просил её приискать мне тексты для романсов, а она вместо того наслала мне сборников стихотворений да кстати «Русскую старину» за этот год. Целый день шёл снег, и было до того холодно, что я надевал шубу сидя дома. Вечером играли с Котиком «Франческу». И он и Модест самым трогательным образом выражали своё удовольствие. Беспокоюсь о тебе. Здоров ли ты? Как твои дела?


Среда, 20/8 м[арта] 1878 г[ода]

Опять занимался, и очень успешно. Концерт двигается, — не особенно быстро, — но двигается. После обеда совершили великолепною прогулку в место, где мы с тобой не были. Погода сегодня лучше, т. е. сыро и грязно, но теплее, так что я гулял в: одном сюртуке. Тряхнул стариной и исполнил с Модестом большое pas-de-deux, за которое удостоился громкого одобренияот зрителей, т. е. Котека и Коли. Мои произведения музыкальные, конечно, принимаются не с таким энтузиазмом, как мои пируэты. Получили из Берлина массу нот в 4 руки и после прогулки играли очень много, в том числе опять «Франческу». В результате всех. этих дней следующее: здоровье от лично, расположение духа превосходно. Одно только облачко: — это ты! Ты меня очень беспокоишь, особенно, когда долго писем нет. О будущем мало думаю. Каменка мне мало улыбается. Ох, как тяжело мне там будет, особенно, когда уедет Модест с Колей. Но делать нечего. Все-таки ехать ту да нужно.

Нежно целую.

Твой П. Чайковский