View source for Letter 462

{{letterhead 
|Date=29 April/11 May 1876 
|To=[[Modest Tchaikovsky]] 
|Place=[[Moscow]] 
|Language=Russian 
|Autograph=[[Klin]] (Russia): {{RUS-KLč}} (a{{sup|3}}, No. 1452) 
|Publication={{bib|1900/35|Жизнь Петра Ильича Чайковского ; том 1}} (1900), p. 486 (abridged)<br/>{{bib|1940/210|П. И. Чайковский. Письма к родным ; том 1}} (1940), p. 235–236 (abridged)<br/>{{bib|1955/37|П. И. Чайковский. Письма к близким}} (1955), p. 107–108 (abridged)<br/>{{bib|1961/38|П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений ; том VI}} (1961), p. 37–38 <br/>{{bib|1981/81| Piotr Ilyich Tchaikovsky. Letters to his family. An autobiography}} (1981), p. 106 (English translation; abridged)
}}
==Text==
{{Lettertext
|Language=Russian
|Translator=
|Original text={{right|''29 апреля 1876 г[ода]''}}
{{centre|Милый Модя!}}
Ты не поверишь, как я теперь счастлив, что ''Сашины'' роды прошли благополучно. Я о ней болезненно беспокоился и мучился мрачными предчувствиями, которые, как все мои предчувствия, оказались, как видишь, вздорными. Беспокоился я также и [о] тебе. От Губерта имел я известие, что твой Коля уже поехал к тебе. Как-то ты его встретил? Как прошли первые тяжёлые и трудные дни? Я убеждён, что только они одни и будут тебе в тягость. Как только отношения встанут в нормальный свой вид, всякая тягость прекратится и дело пойдёт очень просто. Какой ты странный человек! Немало написал ты мне из-за границы писем, и хоть бы в одном какие-нибудь предположения о будущем? Наконец, в последнем письме ты мне пишешь, что намерен повидаться со мной в Мюнхене. Отчего в Мюнхене? Я в этом городе не намереваюсь быть. Сколько ты времени останешься за границей, все ли время Коля будет находиться при тебе? Где 6удешь жить? На все эти вопросы отвечать тотчас же и с толком. Теперь приходится говорить о себе, а что? Был я «все это время не совсем здоров. Простуда в деревне на охоте все ещё даёт себя чувствовать. У меня периодически появляется лихорадка, последний пароксизм которой был так силен, что доктор усмотрел в ней начало тифа. Все однако ж прошло благополучно, и кажется лихорадка не возвратится. Погода у нас теперь ужасная; представь, что после совершенно июньского тепла наступил январский холод, доходивший до 5 градусов мороза. Я не могу без жалости и ужаса смотреть на деревья, которые было распустились и теперь поблекли; листья свернулись и некоторые почернели. Что из этого будет? Ну как мы останемся летом без зелени. Планов на лето у меня определенных нет потому, что нет в виду денег. Представь, что в эту минуту я опутан сетью долгов, из которых нужно будет непременно выпутаться, а что затем будет, я решительно не знаю. 

Сегодня я еду на один день в Петербург. Меня вызывают в Дирекцию для переговоров об опере. Клавираусцуг вышел. В среде близких мне людей «''Вакула''» производит фурор. Танеев уже знает его от доски до доски наизусть. Это меня очень радует, потому что «Вакула» моё любимое детище. Здесь в Москве проживает теперь временно известный тебе ''Лишин''. Недавно он играл мне свою оперу «''Граф Нулин''». Боже! какая это мерзость. И если б ты знал, как Вообще этот господи мне противен с своею дилетантскою самоуверенностью, дешёвым остроумием и бесцеремонностью обращения. Был здесь недавно брат ''Коля'', для которого я устроил картёжный вечерок. ''Никол[ай] Льв[ович]'' был на этом вечере очень забавен, и Коля изъявлял своё у довольствие басовым, рассыпчатым хохотом. День своего рождения я провёл в постели. Шиловский влюблён, сумасшествует и разъехался с Титом, который ревновал и делал сцены. Предмет любви — трактирная служанка, живущая на отдельной квартире на счёт своего любовника.

Целую тебя.
{{right|П. Чайковский}}

|Translated text=
}}
{{DEFAULTSORT:Letter 0462}}