Letter 488

Date	27 July/8 August 1876
Addressed to	Modest Tchaikovsky
Where written	Paris
Language	Russian
Autograph Location	Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 1462)
Publication	Жизнь Петра Ильича Чайковского, том 1 (1900), p. 489–490 (abridged) П. И. Чайковский. Письма к родным (1940), p. 248–249 (abridged) П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том VI (1961), p. 61–62 (abridged)

Text

Russian text (original)

Париж 8 августа 1876 Милый Модя! Дорогу совершил весьма благополучно. От Тараскона до самого Парижа сидел в coupé-lit один. Лежал, ходил, срал и сцал совершенно свободно. Супомания в дороге проявилась с сумасшедшей силой. Я ел суп в Тарасконе, ел в Лионе и ел сегодня в 7 ч[асов] утра ещё на какой-та станции. Само собой разумеется, что ежеминутно думал о тебе и Коле. Приехал в Париж в 8½ часов утра; остановился в Hôtel de Hollande. Хозяин, Луи и консьержиха узнали меня и приняли очень радушно. Помывшись и одевшись, пошёл в Bains de Louvence, где восседал в уксусе, отрубях, бальзаме и т. д. Завтракал (курячью котлету и haricots verts) в Diner de Paris. Старый друг наш (гарсон) узнал меня, но места у нега не было. Пил кофе в Café de la Rotonde и читал «Голос». Шлялся по Парижу, заходил высрать тарелку тапиоки в cabinet, купил себе в magasins du Louvre 4 пары подштанников, а в магазине au pont neuf полную зимнюю пару, т. е. черный сюртук, таковую же жилетку и серые штаны за 95 франков. Кроме того купил ещё зонтик и две цепочки для Миши и Алёши. Вообще, меня теперь прорвало и деньги я кидаю с каким-то сладострастием. Плевать, лишь было бы весело. К сожалению, несмотря на мою любовь к Парижу, я всё-таки очень, очень скучаю о тебе, хотя далеко не так, как после нашей разлуки зимой. Оно понятно. Я теперь за тебя спокоен; я знаю, что ты находишься à bon part. тому же, я получил такое обожание к Коле, что мне теперь было бы просто ужасно, если б он остался на чужих руках. Меня беспокоит также ваше общее здоровье! Как-то идёт у вас какарелла? Перестала ли Фофа ежеминутно сходить с своего нравственного пиедестала для того, чтобы садиться на физический? Продолжаешь ли ты шуметь дверями № 31, поминутно отворяя и запирая их, дабы бегать срать и возвращаться? Вот вопросы, которые для меня теперь столько же интересны, сколько известия с театра войны, которые, между прочим, очень грустны для сербов! Что касается моих брюшных обстоятельств, то хотя я чувствую себя отлично, но по временам все ещё бывает следующего вида гримасочка: Аппетит дивный, и ощущение бодрости и силы: признак, что здоровье, хотя и туго, но возвращается. Сейчас пойду обедать к Peters'у. В театр я решил не идти, ибо очень жарко и ни единого интересного спектакля нет. Сегодня утром в вагоне я прочёл 4 песнь «Ада» и возгорелся хотением написать симф[оническую] поэму на Франческу. Обнимаю тебя с невероятною нежностью. Поцелуй от меня Колю, в глазки, шейку и ручку. Фофу обнимаю. Твой П. Чайковский Помни, что я жду письма в Байрейте. Еду завтра в Мюнхен.