Letter 601

Date	12/24 September 1877
Addressed to	Nadezhda von Meck
Where written	Moscow
Language	Russian
Autograph Location	Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 3077)
Publication	Жизнь Петра Ильича Чайковского, том 2 (1901), p. 29 (abridged) П. И. Чайковский. Переписка с Н. Ф. фон-Мекк, том 1 (1934), p. 45–46 П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том VI (1961), p. 175–176 To my best friend. Correspondence between Tchaikovsky and Nadezhda von Meck (1876-1878) (1993), p. 42–43 (English translation) П. И. Чайковский — Н.Ф. фон Мекк. Переписка в 4-х томах, 1876-1890, том 1 (2007), p. 63-64

Text and Translation

Russian text (original)

English translation By Alexander Poznansky

12 сентября 1877 года[] Москва, 9 часов утра Я вчера приехал в Москву и нашёл Ваше письмо с Lago di Como, дорогая Надежда Филаретовна. Глубокая и безысходная тоска, которою оно проникнуто, звучит в совершенный унисон с тем состоянием духа, в котором и я нахожусь с самого отъезда из Каменки и которое сегодня невыразимо, несказанно и бесконечно тяжело. В конце концов, смерть есть действительно величайшее из благ, и я призываю её всеми силами души. Чтобы дать Вам понять, что я испытываю, достаточно сказать, что единственная мысль моя: найти возможность убежать куда-нибудь. А как и куда? Это невозможно, невозможно, невозможно! Простите, что я не удерживаюсь от сообщения Вам моих горестей, когда у Вас и своих довольно. Я ещё не был в консерватории. Сегодня начнутся мои занятия. Домашняя обстановка не оставляет желать ничего лучшего. Жена моя сделала все возможное, чтобы угодить мне. Квартира уютна и мило устроена. Все чисто, ново и хорошо. Однако ж я с ненавистью и злобой смотрю на все это... Тот же день, 11 часов Два часа тому назад я решил, что невозможно посылать Вам вышенаписанные строки. Теперь я передумал, писать Вам мне хочется, и без ответа я оставить Вас не могу. Между тем, писать к Вам неправду я тоже не могу. Весьма вероятно, что очень скоро тяжёлое состояние духа пройдёт и успокоится. Нужно пройти через трудные минуты, я это предвидел. Я был вооружён против них. Но я оказался слабее, чем думал. Боже, до чего жизнь тяжела и полна горечи, и как дорого нужно платить за немногие минуты счастья. Садясь за это письмо, я хотел прийти на помощь к Вашей тоске и недовольству жизнью. Мне очень бы хотелось Вас утешить, — но я не могу Вам сказать ничего, кроме того, что глубоко сочувствую Вам. Надежда Филаретовна! ищите утешения и примирения с жизнью посредством созерцания природы. Преимущество богатства в том и состоит, что оно даёт возможность всегда убежать от людей и быть вдвоём с природой, которая в Италии лучше и роскошнее, чем где-либо. Я инструментовал первую часть симфонии. Теперь несколько дней я буду привыкать к новой жизни и работать не стану. Когда же почувствую потребность в труде (первый признак нравственного выздоровления), примусь или за инструментовку оперы, или за доканчиванье симфонии, смотря по тому, что окажется нужнее. Во всяком случае, симфония будет окончена к зиме. Прощайте, дорогая Надежда Филаретовна. Ваш неизменный и глубоко любящий Ваш друг П. Чайковский Я адресую в Неаполь, во Флоренции моё письмо уже не застанет Вас. Письмо Ваше из Вены я получил. Получили ли Вы моё, адресованное в Милан?

12 September 1877 Moscow, 9 am Yesterday I arrived in Moscow and found your letter from Lago di Como, dear Nadezhda Filaretovna! The deep and interminable melancholy it is imbued with resounds in perfect unison with the state of mind in which I have found myself since my departure from Kamenka and which today is inexpressibly, unspeakably, and infinitely heavy. In the end, death is truly the greatest of blessings, and I call to it with all the powers of my soul. That you may understand what I am feeling, suffice it to say that my one thought is to find an opportunity to escape somewhere. But how and where? It is impossible, impossible, impossible! Forgive me for not restraining this confession of misery when you have enough troubles of your own. I haven't been to the Conservatory as yet. My classes start today. As to our new home, my wife has done everything possible to please me. The apartment is cosy and nicely furnished. Everything is clean, new and good-quality. And yet I look upon all this with loathing and anger... The same day, 11 o'clock Two hours ago I decided I could not send you those lines. Now I have reconsidered. I want to write you; I cannot leave you without an answer and I cannot write you anything but the truth. Very probably, the black mood will soon pass. I realise that difficult moments lie before me – I foresaw them and armed myself to meet them. But I was weaker than I thought. God, how hard and bitter life is, and what a price one pays for the few happy moments! When I sat down to write this letter, I wanted to help you with your own distress. I wanted very much to console you but all I can do is tell you of my great sympathy. Nadezhda Filaretovna, look for solace and reconciliation with life through the contemplation of nature. The privilege of wealth is that it gives one the opportunity to run away from people and to be alone with nature, which in Italy is finer and more lavish than anywhere. I have orchestrated the first movement of the symphony. Now, after a few days devoted to adjusting myself to the new life, I hope to work. When I feel a necessity for work (the first sign of mental recovery) I shall begin orchestration of the opera or completing the symphony, depending upon which I think more urgent. In any case the, symphony will be finished before winter. Farewell, dear Nadezhda Filaretovna, Your constant and deeply loving friend, P. Tchaikovsky I am addressing this to Naples – in Florence it will not reach you now. I have received your letter from Vienna. Have you received mine addressed to Milan?