Letter 644

Date	11/23 November 1877
Addressed to	Nadezhda von Meck
Where written	Venice
Language	Russian
Autograph Location	Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 3087)
Publication	Жизнь Петра Ильича Чайковского, том 2 (1901), p. 44–45 (abridged) П. И. Чайковский. Переписка с Н. Ф. фон-Мекк, том 1 (1934), p. 73–75 П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том VI (1961), p. 233–235 To my best friend. Correspondence between Tchaikovsky and Nadezhda von Meck (1876-1878) (1993), p. 64–65 (English translation)

Text and Translation

Russian text (original)

English translation By Nick Winter

Венеция 23/11 ноября 1877 г[ода] Дорогая Надежда Филаретовна! Последний день, проведённый в Риме, хотя и очень утомил меня, но вместе и до некоторой степени вознаградил за все мои невзгоды. В этот день, утром, я хлопотал о получении моей черновой симфонии, присланной мне из Кларенса; у меня было известие, что она выслана. Я спрашивал на почте, на железной дороге, в разных местах, указанных гидом; наконец, в бюро центральной администрации. Везде (так же, как накануне на poste restante) со мной были учтивы, искали, но, в конце концов, отвечали, что ничего нет. Вы можете судить о моем беспокойстве? Ведь если бы симфония пропала, — у меня бы не хватило сил написать её всю сызнова по памяти! Кончилось, однако ж, так же, как и накануне, т. е. я потребовал, чтобы поискали повнимательнее, — и пакет нашёлся. Чиновник, вручивший мне его, отвечал на мой вопрос: почему мне так долго пришлось хлопотать, чтобы получить пакет? — что будто они букву Т приняли за I!!! Успокоенный с этой стороны, я отправился с братом в Капитолий, и многое там заинтересовало и затронуло меня за живое, особенно одна скульптурная фигура умирающего гладиатора. Не могу того же сказать о капитолийской Венере. Она и в первое путешествие и в этот раз оставила меня холодным! В 2 часа я должен был отправиться к моему приятелю Мосалитинову, который хотел кое-что показать мне в Риме. Мы отправились с ним, с братом и с одной его знакомой. Lady Hamilton (урождённой русской и, несмотря на громкое имя, чуть не умирающей с голоду) в дворец Цезарей. По дороге мы зашли в виллу Боргезе и осмотрели тамошнюю коллекцию картин. И здесь я был в состоянии воспринимать художественные впечатления, и потому несколько картин, в том числе смерть какого-то святого (кажется, Иеронима) Доменикина, очень сильно подействовали на меня. Впрочем, я должен откровенно сказать Вам, что я не из самых ярых любителей пластических искусств и мало одарён способностью тонко распознавать их красоты. Я скоро устаю от быстрого осматривания галерей. Обыкновенно из целой массы художественных произведений одно, много два-три остановят на себе все моё внимание; я вникну в них до малейшей подробности, проникнусь вполне их настроением и засим все остальное осматриваю довольно поверхностно. Для того чтобы оценить все богатства, вмещаемые в себе Римом, такому недостаточно тонкому ценителю, как я, нужно прожить там год и каждый день осматривать. Как бы то ни было, но галерея Боргезе оставила во мне очень приятное воспоминание и, кроме картины Доменикина, несколько Рафаэлей (портреты Цезаря Борджиа и Сикста V) остановили на себе моё внимание. Но что за поразительное, подавляющее своей грандиозностью впечатление я вынес из подробного осмотра дворца Цезарей! Что за гигантские размеры, что за красота! На каждом шагу задумываешься, стараешься воскресить в своём воображении картины далёкого прошлого, и чем дальше идёшь, тем живее рисуются эти грандиозно-изящные картины. Погода была чудная. При каждом повороте менялись виды на грязный, как Москва, но ещё гораздо более живописный и более богатый историческими воспоминаниями город. А тут ещё рядом Колизей, руины дворца Константина. Все это так величественно, прекрасно и громадно! Я очень доволен, что уехал под столь хорошим и неизгладимым впечатлением. Вечером собирался писать Вам, но, уложившись, для того чтобы на другой день ехать, я так устал, что не в состоянии был рукой двинуть... Сегодня в шесть часов утра мы приехали в Венецию. Хотя я всю ночь глаз не смыкал, хотя было ещё темно и холодно, — но своеобразная прелесть города очаровала меня. Мы остановились в Grand Hôtel. Окна выходят на Grand Canal и перед глазами S[an]ta Maria della Salute — изящное, грандиозное здание. Я только недоволен, что в этом отеле все оказалось дорого, тогда как меня уверяли, что, совершенно напротив — здесь и хорошо и дёшево... Целый день я бегал по Венеции и восхищался... Вообще я чувствую себя хорошо. Сегодня нужно будет выспаться, а завтра приняться за работу. Здоровы ли Вы, довольны ли Вы, веселы ли Вы, покойны ли Вы, мой милый, дорогой знакомый-незнакомый друг. До следующего письма! Ваш П. Чайковский

Venice 23/11 November 1877 Dear Nadezhda Filaretovna The final day spent in Rome was very exhausting but at the same time went some way to recompense me for all my tribulations. In the morning of that day, I busied myself with collecting the draft of the symphony which had been sent to me from Clarens — I had received notification that it had been dispatched. I enquired at the post office, at the railway station, in the various places our guide had pointed out and, finally, at the central administration bureau. Everywhere (and no less than the previous day at the poste restante) everyone was very courteous to me, made a search but eventually replied that there was nothing there. Can you imagine my concern? For if the symphony were lost, then I should not have had the strength to write it anew from memory! Nonetheless, it all ended exactly as on the previous day — that is to say I insisted that they make a more attentive search — and the packet was discovered. The official who handed it to me said, in reply to my question as to why I had to go to so much trouble in order to receive a parcel, that they had supposedly misread the letter T as an I!!! Much relieved on this count, I set off with my brother to the Capitoline where I was fascinated and touched to the core by many things, especially one sculpture, a figure of a dying gladiator. I cannot say the same about the Capitoline Venus which, both on my first visit and also this time, left me cold! At 2 o'clock I had to set off to my friend Mosalitinov who wanted to show me various things in Rome. We set off, together with my brother and an acquaintance of his, Lady Hamilton (Russian by birth and, notwithstanding her famous name, almost wasting away from starvation), for the Palace of the Caesars. On the way, we called in at the Borghese villa and looked over its collection of pictures. Here also I found I could absorb the impressions from the art and was struck most powerfully by several pictures including the death of some saint (Jerome, I think) by Domenichino. Mind you, I must be honest with you and say that I am not the most avid fan of the plastic arts and am endowed with very little ability to appreciate the subtlety of their beauty. I tire very quickly from looking around galleries. Usually, out of the whole collection there is only one or, at most, two or three works of art which attract my full attention; I examine them down to the smallest detail, let myself become fully absorbed in them and then I just take a fairly superficial look at everything else. To appreciate all the treasures which Rome contains within itself, an undiscerning connoisseur such as I am would need to live there for a whole year and spend every day exploring. For whatever reason, the Borghese gallery left me with a very pleasant recollection and, apart from the picture by Domenichino, my attention was very much drawn to several Raphaels (the portraits of Cesare Borgia and Sixtus V). But what an astounding and overwhelmingly grand impression I carried away from my detailed exploration of the Palace of the Caesars! What gigantic dimensions, what beauty! At every step you are lost in thought trying to resurrect in your imagination the images of a distant past and the further you go, the more vivid these grandiose and elegant images become. The weather was marvellous. At every turn there was a different view of the city which is as filthy as Moscow but even more picturesque and richer for its historic associations. And then, right nearby, is the Coliseum and the ruins of the palace of Constantine. It is all so majestic, so beautiful and so colossal! I am very pleased that I left with such a good and indelible impression. I intended to write to you in the evening but, having packed my things in order to be ready to depart the next day, I was so tired that I physically could not even lift my hand... Today we arrived in Venice at 6 o'clock in the morning. Although I had not closed my eyes once during the night and although it was still dark and cold, I was enchanted by the city's unique charm. We are staying at the Grand Hôtel. My windows look out on to the Grand Canal, and the elegant and grandiose edifice of Santa Maria della Salute is right there in front of my eyes. I am only displeased by the fact that this hotel has turned out to be expensive in every respect whereas I had been assured that, quite on the contrary, it was both good and cheap here... I spent the whole day running around Venice completely enraptured... In short, I am feeling very well. Today I must catch up on my sleep and tomorrow I must set to work. Are you well, are you satisfied, are you cheerful, are you content, my sweet, dear familiar-unfamiliar friend? Until the next letter! Yours, P. Tchaikovsky