Letter 3929 and Letter 3957: Difference between pages
m (1 revision imported) |
m (1 revision imported) |
||
Line 1: | Line 1: | ||
{{letterhead | {{letterhead | ||
|Date= | |Date=12/24 October 1889 | ||
|To=[[ | |To=[[Nadezhda von Meck]] | ||
|Place=[[ | |Place=[[Moscow]] | ||
|Language=Russian | |Language=Russian | ||
|Autograph=[[ | |Autograph=[[Klin]] (Russia): {{RUS-KLč}} (a{{sup|3}}, No. 1066) | ||
|Publication={{bib|1902/25|Жизнь Петра Ильича Чайковского ; том 3}} (1902), p. | |Publication={{bib|1902/25|Жизнь Петра Ильича Чайковского ; том 3}} (1902), p. 322 (abridged)<br/>{{bib|1936/25|П. И. Чайковский. Переписка с Н. Ф. фон-Мекк ; том 3}} (1936), p. 585–586<br/>{{bib|1976/64|П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений ; том XV–А}} (1976), p. 196–197 | ||
}} | }} | ||
==Text== | ==Text== | ||
Line 11: | Line 11: | ||
|Language=Russian | |Language=Russian | ||
|Translator= | |Translator= | ||
|Original text={{right|'' | |Original text={{right|Москва<br/>12 окт[ября] 1889}} | ||
{{centre| | {{right|''Пречистенка, Троицкий переулок д[ом] № 6''}} | ||
{{centre|Милый, дорогой друг мой!}} | |||
Вскоре после отправки к Вам моего последнего письма я получил Ваше и премного был им обрадован. Хоть Вы ничего не пишете о том, как себя чувствуете, но я по почерку писем Ваших всегда угадываю (по крайней мере мне так кажется), в каком Вы были состоянии здоровья, когда их писали. Судя по почерку последнего письма, Вы от лично себя чувствуете — и дай Бог, чтобы я ни на волос не ошибался. Радуюсь, что Вы ''у себя, дома'', — и завидую Вам. По натуре своей я ''очень, очень, очень'' склонен к тому образу жизни, который Вы ведёте; т. е. подобно Вам, я пламенно желал бы жить в постоянном отчуждении от людской толпы, — но обстоятельства жизни моей в последние годы складываются так, — что я живу по не воле совершенно не так, как бы хотелось. Дело в том, что я считаю ''долгом'' пока есть силы бороться с своей судьбой, — не удаляться от людей, — а действовать у них на виду, пока им этого хочется. Так напр[имер] по отношению к Московскому музыкальному обществу, — я не могу не сознавать, что приношу ему большую пользу, продолжая быть директором и принимая в делах его деятельное участие. И Бог знает, когда ещё настанет время, что без вреда для столь близкого мне учреждения, — можно будет удалиться! | |||
Теперь у нас идёт деятельное приготовление к концертам Муз[ыкального] общ[ества]. Мы переживаем очень интересный кризис. Московская публика охладела к Муз[ыкальному] общ[еству]; число членов с каждым годом уменьшается, и нужно было обставить наши нынешние концерты так, чтобы публика снова хлынула к нам. Этого мы надеемся добиться, и если предстоящий сезон будет удачный, то я буду очень гордиться, ибо я выдумал и посредством личных и письменных сношений устроил, что в каждом концерте появится авторитетный капельмейстер. Это придаст этим концертам исключительный, небывалый интерес. | |||
Но Боже мой, — сколько мне придётся работать и действовать в течение этой зимы!!! Прихожу в ужас при одной мысли о всем, что мне предстоит и здесь, и в Петербурге. Зато тотчас по окончании сезона отправлюсь для отдыха в Италию, которую не видел с 1882 г[ода]. | |||
Дай Бог Вам здоровья и всяческого благополучия, дорогой друг мой!!! | |||
Беспредельно преданный, | |||
{{right|П. Чайковский}} | |||
Юлии Карловне и Влад[иславу] Альбертовичу усердно кланяюсь. | |||
{{right| | |||
|Translated text= | |Translated text= | ||
}} | }} |
Latest revision as of 14:44, 12 July 2022
Date | 12/24 October 1889 |
---|---|
Addressed to | Nadezhda von Meck |
Where written | Moscow |
Language | Russian |
Autograph Location | Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 1066) |
Publication | Жизнь Петра Ильича Чайковского, том 3 (1902), p. 322 (abridged) П. И. Чайковский. Переписка с Н. Ф. фон-Мекк, том 3 (1936), p. 585–586 П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том XV-А (1976), p. 196–197 |
Text
Russian text (original) |
Москва 12 окт[ября] 1889 Пречистенка, Троицкий переулок д[ом] № 6 Милый, дорогой друг мой!
Вскоре после отправки к Вам моего последнего письма я получил Ваше и премного был им обрадован. Хоть Вы ничего не пишете о том, как себя чувствуете, но я по почерку писем Ваших всегда угадываю (по крайней мере мне так кажется), в каком Вы были состоянии здоровья, когда их писали. Судя по почерку последнего письма, Вы от лично себя чувствуете — и дай Бог, чтобы я ни на волос не ошибался. Радуюсь, что Вы у себя, дома, — и завидую Вам. По натуре своей я очень, очень, очень склонен к тому образу жизни, который Вы ведёте; т. е. подобно Вам, я пламенно желал бы жить в постоянном отчуждении от людской толпы, — но обстоятельства жизни моей в последние годы складываются так, — что я живу по не воле совершенно не так, как бы хотелось. Дело в том, что я считаю долгом пока есть силы бороться с своей судьбой, — не удаляться от людей, — а действовать у них на виду, пока им этого хочется. Так напр[имер] по отношению к Московскому музыкальному обществу, — я не могу не сознавать, что приношу ему большую пользу, продолжая быть директором и принимая в делах его деятельное участие. И Бог знает, когда ещё настанет время, что без вреда для столь близкого мне учреждения, — можно будет удалиться! Теперь у нас идёт деятельное приготовление к концертам Муз[ыкального] общ[ества]. Мы переживаем очень интересный кризис. Московская публика охладела к Муз[ыкальному] общ[еству]; число членов с каждым годом уменьшается, и нужно было обставить наши нынешние концерты так, чтобы публика снова хлынула к нам. Этого мы надеемся добиться, и если предстоящий сезон будет удачный, то я буду очень гордиться, ибо я выдумал и посредством личных и письменных сношений устроил, что в каждом концерте появится авторитетный капельмейстер. Это придаст этим концертам исключительный, небывалый интерес. Но Боже мой, — сколько мне придётся работать и действовать в течение этой зимы!!! Прихожу в ужас при одной мысли о всем, что мне предстоит и здесь, и в Петербурге. Зато тотчас по окончании сезона отправлюсь для отдыха в Италию, которую не видел с 1882 г[ода]. Дай Бог Вам здоровья и всяческого благополучия, дорогой друг мой!!! Беспредельно преданный, П. Чайковский Юлии Карловне и Влад[иславу] Альбертовичу усердно кланяюсь. |