Letter 501 and Letter 1685: Difference between pages

Tchaikovsky Research
(Difference between pages)
m (Text replacement - "any event" to "any case")
 
No edit summary
 
Line 1: Line 1:
{{letterhead  
{{letterhead
|Date=28 September/10 October 1876
|Date=19 February/3 March 1881
|To=[[Modest Tchaikovsky]]  
|To=[[Anatoly Tchaikovsky]]
|Place=[[Moscow]]  
|Place=[[Florence]]
|Language=Russian  
|Language=Russian
|Autograph=[[Klin]] (Russia): {{RUS-KLč}} (a{{sup|3}}, No. 1467)  
|Autograph=[[Klin]] (Russia): {{RUS-KLč}} (a{{sup|3}}, No. 1340)
|Publication={{bib|1940/210|П. И. Чайковский. Письма к родным ; том 1}} (1940), p. 259–260<br/>{{bib|1961/38|П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений ; том VI}} (1961), p. 75–76 (abridged)<br/>{{bibx|1995/123| П. И. Чайковский. Забытое и новое}} (1995), p. 121 (abridged)<br/>{{bibx|1998/70|Tchaikovsky and His World}} (1998), p. 65–66 (English translation)<br/>{{bibx|2009/2|Неизвестный Чайковский}} (2009), p. 255–257
|Publication={{bib|1966/44|П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений ; том X}} (1966), p. 36–37
}}
}}
==Text and Translation==
==Text and Translation==
{{Lettertext
{{Lettertext
|Language=Russian
|Language=Russian
|Translator=Alexander Poznansky
|Translator=Brett Langston
|Original text={{right|''28 сентября 1876''}}
|Original text={{right|{{datestyle|Флоренция|19 февр[аля]|3 марта|1881}}}}
Милый Модя! Я затерял твоё письмо и не могу отвечать по пунктам на твои аргументы антиматримониальные. Помню, что многие из них несостоятельны, многие, напротив, совершенно согласуются с моими собственными мыслями. Помню, что ты мне предсказываешь судьбу Кондратьева, Булатова и tutti quanti. Будь уверен, что если когда-нибудь мои замыслы осуществятся, то уж, конечно, я не пойду по стопам этих господ. Потом ты говоришь, что нужно плевать на qu'en-dira-t'on! Это верно только до некоторой степени. Есть люди, которые не могут меня презирать за мои пороки только потому, что они меня стали любить, когда ещё не подозревал , что я, в сущности, человек с потерянной репутацией. Сюда относится, например, Саша! Я знаю, что она о ''всем'' догадывается и все ''прощает''. Таким же образом относятся ко мне очень многие любимые и уважаемые мной личности. Разве ты думаешь, что мне не тяжело это сознание, что меня ''жалеют'' и ''прощают''. когда я, в сущности, ни в чем не виноват! И разве не убийственна мысль, что люди, меня любящие, иногда могут ''стыдиться'' меня! А ведь это сто раз было и сто раз будет. Словом, я хотел бы женитьбой или вообще гласной связью с женщиной зажать рты разной презренной твари, мнением которой я вовсе не дорожу, но которая может причинить огорчения людям мне близким. Во всяком случае, не пугайся за меня, милый Модя. Осуществление моих планов вовсе не так близко, как ты думаешь. Я так заматорел в своих привычках и вкусах, что сразу отбросить их, как старую перчатку, нельзя. Да притом я далеко не обладаю железным характером и после моих писем к тебе уже раза 3 отдавался силе природных влечений. Представь себе! Я даже совершил на днях поездку в деревню к ''Булатову'', дом которого есть не что иное как педерастическая бордель. Мало того, что я там был, но я ''влюбился'' как кошка в его кучера!!! Итак, ты совершенно прав, говоря в своём письме, что нет возможности удержаться, несмотря ни на какие клятвы, от своих слабостей.
Милый Анатоша! На другой день моего пребывания в Вене погода изменилась, начало морозить, поднялась страшная метель и я сильно проскучал. Вечером был в «''Orpheum''» (помнишь, где мы с Котиком бывали), чтобы убить вечер, ибо, на моё несчастье, в опере шёл балет, и притом неинтересный. На другой день встал в 5 часов утра, а в 7 часов, сопровождаемый воем страшной снежной бури, выехал по направлению к Италии. Я очень боялся что нас где-нибудь снег остановит, но, слава Богу, приехали благополучно, и вечером, в 6 часов, мы уже переехали границу Италии. Как мне приятна была увидеть итальянские лица и услышать их язык: как будто чем-то родным повеяло. Когда я проснулся сегодня, уже близ Флоренции, то испытал волшебное впечатление. Вместо снега и серого неба я увидел картину итальянской весны, всю залитую ярким солнцем. В самом деле, что это за чудная страна, и как жутка было мне думать, что у Вас там, на севере, ещё суровая зима!


И всё-таки я остаюсь при своих намерениях, и буду уверен, что так или иначе я их осуществлю. Но я сделаю это не вдруг и не необдуманно. Во всяком случае я не намерен надеть на себя ''хомут''. Я вступлю в законную или незаконную, связь с женщиной не иначе, как вполне обеспечивши свой покой с свою свободою А покамест ещё ничего определенного в виду нет...
Ещё нигде не был. Приехал в 7 час[ов] утра, умылся, напился кафе и сейчас пойду бродить по городу и зайду в кое-какие церкви и в музей, а вечером, в 10 часов, если не слишком устану, отправлюсь в Рим! В противном случае проночую здесь.  


На дня здесь был Ал[ександра] Арк[адьевна] Давыдова. Я с ней виделся два раза — очень милая особа. Репетиции «''Вакулы''» начнутся с начала октября. Я совершенно успокоился на этот счёт. Увидимся ли мы? Теперь, я думаю, ты можешь на это дать ответ положительный. Не могу не сказать в заключение этого письма, что я до ''безумия'' до ''страсти'' обожаю ''Колю''. Так или иначе, но этой зимой я должен вас обоих видеть.
Расположение духа у меня очень хорошее, но странное дела, без боли сердца не могу подумать а Петербурге и опере, как будто я потерпел фиаско. Просто сумасшествие какое-то, тщетно стараюсь себя уверить, что был серьёзный успех — ум отказывается воспринять эту истину. Целую и обнимаю крепко! Пиши, ради Бога!
{{right|Твой П. Чайковский}}


{{right|П. Чайковский}}
|Translated text={{right|{{datestyle|[[Florence]]|19 February|3 March|1881}}}}
Dear [[Anatosha]]! A few days ago, while I was staying in [[Vienna]], the weather changed: it began to freeze, a terrible snowstorm arose, and I was extremely fed up. That night I went to the "''Orpehum''" (remember, where [[Kotik]] and I went?), in order to kill time in the evening, because, unfortunately for me, they were giving a ballet at the opera, and an uninteresting one at that. The next day I rose at 5 o'clock in the morning, and at 7 o'clock, accompanied by the howling of a terrible snow storm, I set off for Italy. I was very afraid that the snow would cause us to stop somewhere, but, thank God, we arrived safely, and in the evening, at 6 o'clock, we had already crossed the Italian border. How welcome it was for me to see Italian faces and to hear their language; it was like a whiff of something familiar. When I awoke today, already in the vicinity of [[Florence]], I experienced magical feelings. Instead of snow and grey skies, I saw a vista of the Italian spring, all bathed in bright sunshine. The this is truly a wonderful country, and how horrible it was for me to think that you're still having a harsh winter up there in the north!


Кланяйся M[ada]me Конради и Форею
I haven't been anywhere yet. I arrived at 7 o'clock in the morning, washed myself, drank coffee, and now I'm just off for a wander around the city, stopping off at some churches and a museum; and at 10 o'clock in the evening, if I'm not too tired, I'll set off for [[Rome]]! Alternatively, I'll spend the night here.


|Translated text={{right|''28 September 1876''}}
I'm in good sprits, but it's a funny thing that I can't help thinking about [[Petersburg]] and the opera, as if it had been a fiasco. It's plainly some sort of madness — I'm trying in vain to convince myself that it was a serious success, but my mind refuses to see the truth. I kiss and hug you tightly! For God's sake, write!
Dear [[Modya]]! I have lost your letter and I cannot reply point by point to your arguments against marriage. I remember, that many of them make no sense, but many, on the other hand, are in complete agreement with my own thoughts. You predict for me a fate like that of [[Kondratyev]], Bulatov <ref name="note1"/> and 'tutti quanti'. Rest assured that if my plans ever come to realization then I will certainly not be following in the footsteps of those gentlemen. Then you say that one should spit on 'qu'en dira-t-on'. That's true only to a certain degree. There are people who cannot despise me for my vices only because they came to love me when they did not yet suspect that I am in essence a man with a lost reputation. [[Sasha]] for instance, is one of these! I know that she guesses ''everything'' and ''forgives'' everything. Thus am I treated by very many people whom I love or respect. Do you really think that I'm not oppressed by this awareness that they ''pity'' and ''forgive'' me, when in fact I am guilty of nothing! And isn't really dreadful to think that people who love me can ever be ''ashamed'' of me! But, you see, this has happened a hundred times before and will happen a hundred times again. In a word, I should like by my marriage, or in general an open affair with a woman, to hush the mouths of various contemptible creature whose opinion I don't value in the least, but who can cause pain to the people close to me. In any case, do not be afraid for me, dear [[Modya]]. The realization of my plans isn't at all so close as you think. I'm so set in my habits and tastes that it isn't possible to cast them aside all at once, like an old glove. And besides, I'm far from possessing an iron will by any means, and since my letters to you I have already given in to the force of my natural inclinations about three times. Just imagine! One day I even went to ''Bulatov'''s country estate, and his house is nothing but a homosexual bordello. As if it were not enough that I had been there, I ''fell in love'' with his coachman like a cat!!! So you're quite right when you say in your letter that, it is not possible to restrain oneself, despite all one's vows, from one's weaknesses.
{{right|Yours P. Tchaikovsky}}
 
All the same, I am sticking to my intentions and you can rest assured that I'll carry them out one way or another. But I won't do anything suddenly or without careful thought. Whatever happens, I am not going to put a ''millstone'' round my neck. I shall not enter into any lawful or illicit union with a woman without having fully ensured my own peace and my own freedom. I still have nothing definite in view as yet.
 
The other day Aleksandra Arkadyevna Davydova <ref name="note2"/> was here. I saw her twice — she is a very nice person. The rehearsals of "''[[Vakula]]''" will start at the beginning of October. On this account I'm completely relaxed. As to whether we shall see each other, I believe now you can respond to that positively? I can't but say in concluding this letter that I ''adore'' [[Nikolay Konradi|Kolya]] to the point of ''insanity'', to the point of ''passion''. In any case, this winter I must see you both.
 
{{right|P. Tchaikovsky.}}
Give my regards to [[Alina Bryullova|Madame Konradi]] and Fofa <ref name="note3"/>.
}}
}}
==Notes and References==
<references>
<ref name="note1">Mikhail Bek-Bulatov was a married homosexual in [[Moscow]].</ref>
<ref name="note2">Wife of the cellist [[Karl Davydov]].</ref>
<ref name="note3">"Fofa" = Sofya Yershova, governess of [[Modest]]'s pupil [[Nikolay Konradi|Nikolay ("Kolya") Konradi]].</ref>
</references>
{{DEFAULTSORT:Letter 0501}}

Latest revision as of 14:13, 3 March 2024

Date 19 February/3 March 1881
Addressed to Anatoly Tchaikovsky
Where written Florence
Language Russian
Autograph Location Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 1340)
Publication П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том X (1966), p. 36–37

Text and Translation

Russian text
(original) 		English translation
By Brett Langston
Флоренция  19 февр[аля]
3 марта 		 1881

Милый Анатоша! На другой день моего пребывания в Вене погода изменилась, начало морозить, поднялась страшная метель и я сильно проскучал. Вечером был в «Orpheum» (помнишь, где мы с Котиком бывали), чтобы убить вечер, ибо, на моё несчастье, в опере шёл балет, и притом неинтересный. На другой день встал в 5 часов утра, а в 7 часов, сопровождаемый воем страшной снежной бури, выехал по направлению к Италии. Я очень боялся что нас где-нибудь снег остановит, но, слава Богу, приехали благополучно, и вечером, в 6 часов, мы уже переехали границу Италии. Как мне приятна была увидеть итальянские лица и услышать их язык: как будто чем-то родным повеяло. Когда я проснулся сегодня, уже близ Флоренции, то испытал волшебное впечатление. Вместо снега и серого неба я увидел картину итальянской весны, всю залитую ярким солнцем. В самом деле, что это за чудная страна, и как жутка было мне думать, что у Вас там, на севере, ещё суровая зима!

Ещё нигде не был. Приехал в 7 час[ов] утра, умылся, напился кафе и сейчас пойду бродить по городу и зайду в кое-какие церкви и в музей, а вечером, в 10 часов, если не слишком устану, отправлюсь в Рим! В противном случае проночую здесь.

Расположение духа у меня очень хорошее, но странное дела, без боли сердца не могу подумать а Петербурге и опере, как будто я потерпел фиаско. Просто сумасшествие какое-то, тщетно стараюсь себя уверить, что был серьёзный успех — ум отказывается воспринять эту истину. Целую и обнимаю крепко! Пиши, ради Бога!

Твой П. Чайковский
Florence  19 February
3 March 		 1881

Dear Anatosha! A few days ago, while I was staying in Vienna, the weather changed: it began to freeze, a terrible snowstorm arose, and I was extremely fed up. That night I went to the "Orpehum" (remember, where Kotik and I went?), in order to kill time in the evening, because, unfortunately for me, they were giving a ballet at the opera, and an uninteresting one at that. The next day I rose at 5 o'clock in the morning, and at 7 o'clock, accompanied by the howling of a terrible snow storm, I set off for Italy. I was very afraid that the snow would cause us to stop somewhere, but, thank God, we arrived safely, and in the evening, at 6 o'clock, we had already crossed the Italian border. How welcome it was for me to see Italian faces and to hear their language; it was like a whiff of something familiar. When I awoke today, already in the vicinity of Florence, I experienced magical feelings. Instead of snow and grey skies, I saw a vista of the Italian spring, all bathed in bright sunshine. The this is truly a wonderful country, and how horrible it was for me to think that you're still having a harsh winter up there in the north!

I haven't been anywhere yet. I arrived at 7 o'clock in the morning, washed myself, drank coffee, and now I'm just off for a wander around the city, stopping off at some churches and a museum; and at 10 o'clock in the evening, if I'm not too tired, I'll set off for Rome! Alternatively, I'll spend the night here.

I'm in good sprits, but it's a funny thing that I can't help thinking about Petersburg and the opera, as if it had been a fiasco. It's plainly some sort of madness — I'm trying in vain to convince myself that it was a serious success, but my mind refuses to see the truth. I kiss and hug you tightly! For God's sake, write!

Yours P. Tchaikovsky

Retrieved from ‘https://en.tchaikovsky-research.net/index.php?title=Letter_501&oldid=65747’