Letter 2446

Date	12/24 March 1887
Addressed to	Praskovya Tchaikovskaya
Where written	Maydanovo
Language	Russian
Autograph Location	Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 3270)
Publication	П. И. Чайковский. Письма к близким. Избранное (1955), p. 376 (abridged) П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том XIV (1974), p. 62–63 Piotr Ilyich Tchaikovsky. Letters to his family. An autobiography (1981), p. 374 (English translation; abridged)

Text and Translation

Russian text (original)

English translation By Brett Langston

с[ело] Майданово 12 м[арта] 1887 Голубушка моя Паничка! Ты справедливо ругаешь меня за неписание, — но уж это такой год выдался, что мне писать невозможно. Только что вернулся в Майданово после 3-х недельного отсутствия. Концерт мой, как ты уже вероятно, знаешь из газет, удался очень хорошо. Успех был большой. Я дирижировал с большим апломбом. И что это со мной сталось? Помнишь, как я бывало заболевал от волненья в дни, когда что-нибудь моё игралось. А теперь сам дирижирую целым концертом и, за исключением первого момента, не испытываю никакого конфуза. Жаль, что ты не видела меня. Ну, надеюсь, что в будущем сезоне, коли живы будем, - увидишь. Жизнь моя в Петербурге была, конечно, несносна, и я не могу высказать, как я счастлив, что попал домой. Последние дни были особенно ужасны. Очень рад был в концерте встретиться с Ивановым и 3арудной. После того я ещё несколько раз с ними виделся и провёл вечер у Павловской, где Варв[ара] Мих[айловна] пела и очень понравилась всем. Они, кажется, хотят на возвратном пути ко мне заехать. Это мне не совсем приятно, но делать нечего. Я, кажется, не писал тебе, что бедный Н. Д. Кондратьев очень болен. Вот уже 2-й месяц он страдает воспалением почек, следствием которого у него в животе водянка. Он страшно изменился. Я навещал его ежедневно, и мне кажется, что мы больше с ним уже никогда не увидимся, хотя доктора не теряют надежды на выздоровление. Он не знает, что у него водяная, и думает, что это газы вздули ему живот. Я теперь должен приняться усердно за работу и не предвижу, когда можно будет тронуться отсюда. Но, во всяком случае, лето я проведу с Вами; это вне всякого сомнения. Весьма может статься, однако же, что я если сдам корректуры до пасхи, то сейчас же тронусь в путь к Вам. Имей в виду, что Модест с Колей тоже хотят жить с Вами, и потому наймите дачу большую. Конечно, и я, и Модест будем участвовать в плате за дачу, и вообще я хочу жить в Боржоме с Вами, а не у Вас, т. е. я буду тебе уплачивать известную сумму за содержание. Иначе мне будет стеснительно. Я ужасно соскучился по Вас, и сердце моё рвётся к Вам постоянно. Не забудь написать, что прикажешь сделать с билетами твоими. Душечка моя! Целую крепко твои ручки. Толю и Тату обнимаю. Будьте здоровы, милые мои. Твой П. Чайковский

Maydanovo village 12 March 1887 My golubuska Panichka! You rightly scold me for not having written — but this year it's been even more impossible for me to write. I've just returned to Maydanovo after a 3 week absence. My concert, as you probably already know from the papers, turned out very well. It was a great success. I conducted with great aplomb. And what has happened to me? Do you remember how I used to be sick with excitement on the days when something of mine was being played? And now I can conduct a whole concert myself, and, apart from the first moment, I don't experience any embarrassment. It's a pity that you didn't see me. Well I hope that next season, provided we're both alive, you will see me. My life in Petersburg was, of course, unbearable, and I cannot express how happy I am to have made it home. The last few days were especially awful. I was very glad to meet Ivanov and Zarudnaya at the concert. Afterwards I saw them on several more occasions, and we spent an evening at Pavlovskaya's, where Varvara Mikhaylovna sang and everyone was delighted. It seems they want to call on me on their way back. This isn't altogether welcome, but there's nothing to be done. I don't think I wrote to you that poor N. D. Kondratyev is very ill. For 2 months now he's been suffering from an inflammation of the kidneys, as a result of which he has dropsy in his stomach. He has changed terribly. I visited him every day, and it seems to me that we'll never see each other again, although the doctors haven't lost hope of a recovery. He doesn't know that he has dropsy, and thinks it's gases that have swollen his stomach. I must now set to work diligently, and I don't see when it will be possible for me to move from here. But, in any case, I'll be spending the summer with you; this is beyond any doubt. It may very well happen, however, that if I hand in the proofs before Easter, then I'll immediately set off on my way to you. Bear in mind that Modest and Kolya also want to live with you, and so rent a large dacha. Of course, both I and Modest will contribute to the payment for the dacha, and in general I want to live in Borzhom with you, and not on you, i.e. I shall pay you a certain amount for board. Otherwise I'll be embarrassed. I miss you terribly, and my heart yearns for you constantly. Don't forget to write what you want to do about your tickets. My darling! I kiss your hands warmly. Hugs to Tolya and Tatu. Keep well, my dears. Yours P. Tchaikovsky