Letter 1593

Date	8/20 November–9/21 November 1877
Addressed to	Nadezhda von Meck
Where written	Rome
Language	Russian
Autograph Location	Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 3086)
Publication	П. И. Чайковский. Переписка с Н. Ф. фон-Мекк, том 1 (1934), p. 71–73 П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том VI (1961), p. 225–226 To my best friend. Correspondence between Tchaikovsky and Nadezhda von Meck (1876-1878) (1993), p. 63–64 (English translation)

Text and Translation

Russian text (original)

English translation By Nick Winter

9/21 ноября 1877 года Рим, 12 часов ночи Сегодня утром мы ходили в Ватикан; смотрели великолепную коллекцию статуй и библиотеку. Оттуда отправились на почту, и в том отделении, где выдают простые весьма, я получил несколько писем. В том отделении, где выдаются lettres chargées, чиновник, порывшись несколько времени, объявил мне, что ничего нет. Совершенно озадаченный этим ответом, я отправился в грустном раздумье в ближайший кафе, чтобы прочесть письма и обдумать, как поступить относительно получения Вашего письма, которое, я был уверен, или пропало, или находится здесь — но во всяком случае, не в дороге. Я решился на всякий случай телеграфировать Вам, чтобы попытаться разъяснить непостижимое недоразумение. Дорогой пришлось проходить мимо почты, и я решился ещё раз зайти и попросить чиновника хорошенько поискать. К моему счастью, оказался на смене новый чиновник. Я ему подробно рассказал историю письма и попросил внимательно рассмотреть письма с буквой Т в начале. Через пять минут он вынес мне Ваше письмо! По его объяснению, недоразумение произошло оттого, что перед фамилией стоит частичка de!!! Я же полагаю, что все дело в том, что итальянцы ленивы. Но, во всяком случае, это непозволительный беспорядок. Письмо лежит уже более 5 дней, а мне два дня сряду положительно утверждают, что его нет! Но, слава Богу, теперь письмо в моих руках. Во-первых, благодарю Вас, Надежда Филаретовна! Во-вторых, несмотря на все прелести Неаполя, о которых Вы пишете, — я решительно повторяю то же, что писал Вам вчера. Я не в состоянии в настоящее время продолжать путешествие. Я не могу выносить никакого городского шума. Я болен и не могу воспринимать тех наслаждений, которые мне сулит действительно обаятельная красота Неаполя. Я должен поскорее уехать отсюда. Сегодня я ходил по музею Ватикана как идиот, мечтая как можно скорее очутиться в своей комнате и, по возможности, не слышать шума и не видеть людей. Итак, завтра вечером я еду в Венецию, где безвыходно просижу в комнате и постараюсь начать заниматься, а 20 числа буду в Вене, где надеюсь получить от Вас письмо (Leopoldstadt. Hotel Goldenes Lamm). Если будут от Вас письма сюда, то их перешлют мне в Вену. Около 25 или 26 числа я буду уже в Кларенсе, где засяду настоящим образом за дело. Сегодня, вернувшись домой от банкира Cerasi, я нашёл карточку одного старого приятеля, который из списка иностранцев узнал о моем приезде и убедительно просил приехать обедать. В эту минуту я почувствовал всю необъятную силу той мизантропии, которой теперь страдаю. Мной овладел просто панический страх при мысли, что нужно будет рассказывать, как я попал сюда, почему я за границей, где моя жена и т. д. и т. д. Приятель этот человек очень светский, очень пустой, но очень добрый. Я его не видел семь лет. Так как не сегодня, то завтра пришлось бы с ним встретиться, потому что он пришёл бы опять и добился бы свиданья, — то я решился поехать обедать. Весь вечер я ждал с упорным и лихорадочным нетерпением минуты, когда можно будет уехать. Между тем, пришлось ещё совершить прогулку в Колизей (сегодня лунная ночь), и только в 12-ом часу я вернулся домой. Брат уже спит. Надежда Филаретовна, я вчера писал Вам, что остановлюсь в Венеции в Hôtel S[an] Gallo. Мой сегодняшний приятель сообщил мне, что этого отеля более не существует, и посоветовал остановиться в Grand Hôtel. Если Вам вздумается мне написать туда, — потрудитесь адресовать по этому адресу. Впрочем, ещё раз повторяю, что около 20 числа я буду в Вене. Прощайте, дорогой, милый мой друг. Благодарю Вас. Ваш, П. Чайковский Я получил письмо от сестры довольно неприятного свойства. Она пишет, что жена моя считает себя обманутой и обиженной. Буду ей писать сейчас.

9/21 November 1877 Rome, 12 o'clock at night This morning, we walked to the Vatican to see the magnificent collection of statues and the library. From there we set off for the post office where, in the section where they hand out the ordinary mail, I received several letters. In the section where the lettres chargées are handed out, the official, after digging around for a while, announced that there was nothing for me. Quite taken aback by this reply and beset by sombre thoughts, I set off to the nearest café so that I could read the letters and think how to proceed regarding the receipt of your letter which, I was certain, had either been lost or was here somewhere, but which in any case was not still en route. I resolved just in case to send you a telegram in order to try and elucidate this incomprehensible muddle. My route took me past the post office and I resolved to go in once more and ask the official to make a really thorough search. Fortunately for me, a new official had started his shift. I explained in detail the history of the letter and asked him carefully to look through the letters sorted under the letter T. Five minutes later, he emerged carrying your letter! As he explained it, the muddle had occurred because my last name was preceded by the particle de!!! My supposition is rather that the whole thing is that Italians are lazy. But it is in any case an unacceptable confusion. The letter has been lying there for over 5 days and on two days in a row I was positively assured that it was not there! But, thank God, the letter is now in my hands. First of all, thank you, Nadezhda Filaretovna! Secondly, despite all the delights of Naples about which you write, I resolutely repeat what I wrote to you yesterday. I am not in a fit state to continue my travels at the moment. I cannot bear at all the noise in town. I am ill and unable to appreciate the pleasures which the beautiful charms of Naples undoubtedly have in store for me. I really have to leave here as fast as I can. Today I walked around the Vatican museum like an idiot, dreaming only how I could get back to my room as soon as possible and do my best not to hear any noise or see anyone. So, tomorrow evening I go to Venice where I shall sit tight in my room and try to begin to work. On the 20th I shall be in Vienna, where I hope to receive a letter from you (Leopoldstadt. Hotel Goldenes Lamm). If letters from you arrive here, then they will forward them to me in Vienna. Around the 25th or 26th, I shall already be in Clarens and there will sit down to work properly. When I returned home today from my banker Cerasi, I found the visiting card of an old friend who had learned of my arrival from the foreigners' list and entreated me most earnestly to come to dinner. At that moment I felt all the boundless power of the misanthropy which now afflicts me. I was simply panic-struck by the thought that I would have to relate how I came here, what I am doing abroad, where my wife is etc. etc. This friend is very much a socialite, very shallow, but a very good man. I have not seen him for seven years. I decided to go to dinner since, if not today, then I would have had to meet him tomorrow, as he would have called again and insisted on seeing me. I spent the whole evening in a state of dogged and feverish impatience waiting for the moment when I could take my leave. But of course we then had to walk down to the Coliseum (today there is a moonlit night), and it was already after 11 o'clock when I returned home. My brother is already asleep. Nadezhda Filaretovna, I told you in my letter yesterday that I would be staying in Venice at the Hôtel San Gallo. My friend whom I saw today informed me that this hotel no longer exists and advised me to stay at the Grand Hôtel. If you do take it into your head to write to me there, please be so kind as to send it to this address. However, let me say again that I shall be in Vienna around the 20th. Farewell, my dear, kind friend. I thank you. Yours, P. Tchaikovsky I received a letter from my sister of a fairly unpleasant nature. She writes that my wife considers herself to be deceived and insulted. I will write to her now.