Letter 2222 and Letter 298: Difference between pages

Tchaikovsky Research
(Difference between pages)
No edit summary
 
mNo edit summary
 
Line 1: Line 1:
{{letterhead
{{letterhead  
|Date=11/23 February 1883
|Date=7/19 April 1873
|To=[[Anatoly Tchaikovsky]]
|To=[[Ilya Tchaikovsky]]  
|Place=[[Paris]]
|Place=[[Moscow]]  
|Language=Russian
|Language=Russian  
|Autograph={{locunknown}}
|Autograph=[[Saint Petersburg]] (Russia): {{RUS-SPsc}} (ф. 834, ед. хр. 33, л. 109–110)
|Publication={{bib|1970/86|П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений ; том XII}} (1970), p. 61–62
|Publication={{bib|1900/35|Жизнь Петра Ильича Чайковского ; том 1}} (1900), p. 403–404 (abridged)<br/>{{bib|1940/210|П. И. Чайковский. Письма к родным ; том 1}} (1940), p. 193<br/>{{bib|1955/37|П. И. Чайковский. Письма к близким}} (1955), p. 81–82<br/>{{bib|1959/50|П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений ; том V}} (1959), p. 312–313<br/>{{bib|1981/81| Piotr Ilyich Tchaikovsky. Letters to his family. An autobiography}} (1981), p. 80 (English translation)
|Notes=Manuscript copy in [[Klin]] (Russia): {{RUS-KLč}}
}}
}}
==Text and Translation==
==Text and Translation==
Based on a handwritten copy in the {{RUS-KLč}} at [[Klin]], which may contain differences in formatting and content from Tchaikovsky's original letter.
{{Lettertext
{{Lettertext
|Language=Russian
|Language=Russian
|Translator=Brett Langston
|Translator=Brett Langston
|Original text={{right|11/23 февр[аля] 1883}}
|Original text={{right|''7-го апреля 1873 г[ода]''}}
Уж как ты обрадовал меня, Анатоша, известием о благополучном разрешении Параши. Теперь только жду подробностей об этом ужасном и вместе радостном для тебя дне, а также известий о том, что воспоследовало далее и хорошо ли она себя теперь чувствует. Зато твоё письмо о болезни Алёши меня очень обеспокоило. Я предчувствовал, что он болен, ожидал этого, ибо в последнем письме своём он извещал меня о постоянном недомогании, а потом замолчал, и из этого я заключил, что он болен и в больнице. Получивши твоё письмо, я тотчас же телеграфировал милому Петру Ивановичу, прося его послать кого-нибудь из своих слуг к Алёше и сообщить мне точные сведения. Вчера вечером пришла телеграмма, что Алёша вне опасности. Я спокоен за него, но не совсем. Болезнь эта подлая, т. е. оставляющая за собой следы, и так как Алёша очень некрепкого сложения, то боюсь как бы не развилось у него чахотка. Мне кажется, что ему необходимо после болезни продолжительный годовой отпуск. Каменский садовник Панас после воспаления в лёгких получил годовой отпуск без всяких хлопот, но в Москве всегда нужно просить и хлопотать, и вот я прошу тебя, голубчик, когда Алёша будет лучше, побывать у него, расспросить, как это делается, и содействовать по, мере сил к получению отпуска. Вообще, окажи ему отеческое попечение. Денег для него сколько нужно бери у П[етра] И[вановича]. Таня совершенно довольно своей maison de santé. Лечение идёт хорошо; приём морфина уменьшился приблизительно на ¼, и теперь доктор нашёл нужным приостановить уменьшение морфинной дозы. В довершение благополучия, у Тани есть теперь превосходнейшая компаньонка в лице Лизав[ета] Мих[айловна] Молас (бывшей гувернантки Веры Конради). Она приехала в Париж также компаньонкой при какой-то больной и должна была сейчас же вернуться в Россию, но мы уговорили её остаться при Тане, которая этого очень желала. Лиз[авета] Мих[айловна] уже переселилась к Тане, и они очень хорошо сошлись с первого же дня. Это обстоятельство, быть может, развяжет руки Модеста и мне. Если потребуется, чтобы Таня оставалась здесь ещё долго, — то можем уехать, когда ей будет уже гораздо лучше. Признаюсь, что я буду рад уехать, хотя Париж тут ни причём, я нисколько в нем не разочаровался, напротив — скажу, что только в Париже и можно сносно жить при тех обстоятельствах, в которых мы находимся. Только Пари ж мог помирить меня с необходимостью ежедневно видеть Таню, которая, как ты знаешь, болезненно-удручающе действует на меня уже давно. Здесь начинает попахивать весной, и гулять я хожу уже в одном сюртуке без пальто. Целую тебя, Паню и племянницу множество раз. Будьте здоровы, милейшие мои.
{{centre|Милый и дорогой мой Папочка!}}
{{right|Твой}}
Я уже около месяца, не вставая, сижу за работой; пишу музыку к волшебной пиэсе Островского «''Снегурочка''» и поэтому до того запустил свою корреспонденцию. К довершению всего, третьего дни со мной случилось маленькое несчастье; я порезал себе левую руку и так сильно, что доктор целых два часа употребил на то, чтоб остановить кровь и перевязать рану. Поэтому мне писать теперь очень неудобно, и Вы не удивляйтесь и не корите меня, мой ангел, что так мало пишу. Хочу только поздравить Вас с праздником и пожелать Вам приятно провести его вместе с милой ''Пышкой''. Меня очень звал на праздники брат Коля, но я ехать не могу.
 
Итак, Христос воскресе! Троекратно лобызаю и Вас и Вашу ручку и Вашу Пышку и пребываю страстна Вас любящий сын
{{right|П. Чайковский}}
Дорогой мой, напишите, когда проедете через Москву и вообще какие Ваши планы.
 
|Translated text={{right|''7th April 1873''}}
{{centre|My dear and sweet [[Papochka]]!}}
For around a month I've not risen from my desk because of work; I'm writing music to [[Ostrovsky]]'s fairytale piece "''[[The Snow Maiden]]''", and this is why I'm only now embarking on my correspondence. To cap it all, three days ago I had a minor mishap: I cut my left hand so badly that the doctor spent two whole hours attempting to stop the bleeding and bandage the wound. Because of this, you will not be surprised that writing is now very uncomfortable for me, and do not reproach me, my angel, for writing so little. I only wanted to congratulate you on the holidays, and to wish that you spend them pleasantly together with dear "[[Dumpling]]" <ref name="note1"/>. My brother [[Nikolay Tchaikovsky|Kolya]] invited me for the holidays, but unfortunately I cannot go.


|Translated text={{right|11/23 February 1883}}
And so "Christ is risen!" <ref name="note2"/>. Three kisses for you, your hands, and your [[Dumpling]], and I remain your passionately loving son
How happy you've made me, [[Anatosha]], with the news that everything turned our well for [[Parasha]]. Now I'm just waiting for details about this awful and at the same time joyful day for you, as well as news about what happened next, and whether she's feeling well now. But your letter about [[Alyosha]]'s illness troubled me very much. I had a presentiment that he was ill, I expected it, because in his last letter he told me about his constant malaise, and then fell silent, and from this I concluded that he was ill and in  hospital. Having received your letter, I telegraphed dear [[Pyotr Ivanovich]] at once, asking him to send one of his servants to [[Alyosha]] and obtain precise information for me. Last night a telegram arrived saying that [[Alyosha]] was out of danger. I was reassured by this, although not entirely. This disease is insidious, i.e. it leaves traces of itself behind, and since [[Alyosha]]'s constitution is very week, then I'm afraid that he may develop consumption. It seems to me that he requires prolonged annual leave after his illness. The gardener at [[Kamenka]], Panas, received a year's leave following pneumonia without any bother, but in [[Moscow]] it's always necessary to ask and pester, and so I ask you, golubchik, when [[Alyosha]] is better, visit him, ask what's to be done, and help him to obtain leave as best you can. In general, look after him like a father. Take as much money as you need from [[Pyotr Ivanovich]]. [[Tanya]] is completely content with her maison de santé. The treatment is going well: her morphine intake has been reduced by approximately ¼, and now the doctor has found it necessary to stop reducing the morphine dose. To top off her well-being, [[Tanya]] now has an excellent companion in the person of Lizaveta Mikhaylovna Molas (Vera Konradi's former governess). She also came to [[Paris]] as a companion to sick woman and was supposed to return to Russia at once, but we persuaded her to remain with [[Tanya]], who very much wanted this. Lizaveta Mikhaylovna has already moved in [[Tanya]], and they became very good friends from the very first day. Perhaps this circumstance will free [[Modest]]'s and my hands. If [[Tanya]] needs to stay here a long time, then we can leave when she's much better. I confess I shall be glad to leave, although [[Paris]] has no part in that, and it didn't disappoint me in the least — on the contrary, I'll say that only in [[Paris]] could we live tolerably in the circumstances in which we find ourselves. Only [[Paris]] could reconcile me with having to see [[Tanya]] every day; as you know, she has long had a painful and dispiriting effect on me. There's a hint of spring in the air here, and I go for walks in just a jacket without an overcoat. I kiss you, [[Panya]] and my niece many times. Keep well, my dears.
{{right|P. Tchaikovsky}}
{{right|Yours}}
My darling, write and let me know when you are passing through [[Moscow]], and what your plans are in general.
}}
}}
==Notes and References==
<references>
<ref name="note1">"Dumpling" (Пышка), was Tchaikovsky's pet name for his stepmother, [[Yelizaveta Tchaikovskaya]].</ref>
<ref name="note2">The traditional Russian Easter greeting.</ref>
</references>
{{DEFAULTSORT:Letter 0298}}

Latest revision as of 16:16, 24 February 2024

Date 7/19 April 1873
Addressed to Ilya Tchaikovsky
Where written Moscow
Language Russian
Autograph Location Saint Petersburg (Russia): National Library of Russia (ф. 834, ед. хр. 33, л. 109–110)
Publication Жизнь Петра Ильича Чайковского, том 1 (1900), p. 403–404 (abridged)
П. И. Чайковский. Письма к родным (1940), p. 193
П. И. Чайковский. Письма к близким. Избранное (1955), p. 81–82
П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том V (1959), p. 312–313
Piotr Ilyich Tchaikovsky. Letters to his family. An autobiography (1981), p. 80 (English translation)

Text and Translation

Russian text
(original) 		English translation
By Brett Langston
7-го апреля 1873 г[ода]

Милый и дорогой мой Папочка!

Я уже около месяца, не вставая, сижу за работой; пишу музыку к волшебной пиэсе Островского «Снегурочка» и поэтому до того запустил свою корреспонденцию. К довершению всего, третьего дни со мной случилось маленькое несчастье; я порезал себе левую руку и так сильно, что доктор целых два часа употребил на то, чтоб остановить кровь и перевязать рану. Поэтому мне писать теперь очень неудобно, и Вы не удивляйтесь и не корите меня, мой ангел, что так мало пишу. Хочу только поздравить Вас с праздником и пожелать Вам приятно провести его вместе с милой Пышкой. Меня очень звал на праздники брат Коля, но я ехать не могу.

Итак, Христос воскресе! Троекратно лобызаю и Вас и Вашу ручку и Вашу Пышку и пребываю страстна Вас любящий сын

П. Чайковский

Дорогой мой, напишите, когда проедете через Москву и вообще какие Ваши планы.

7th April 1873

My dear and sweet Papochka!

For around a month I've not risen from my desk because of work; I'm writing music to Ostrovsky's fairytale piece "The Snow Maiden", and this is why I'm only now embarking on my correspondence. To cap it all, three days ago I had a minor mishap: I cut my left hand so badly that the doctor spent two whole hours attempting to stop the bleeding and bandage the wound. Because of this, you will not be surprised that writing is now very uncomfortable for me, and do not reproach me, my angel, for writing so little. I only wanted to congratulate you on the holidays, and to wish that you spend them pleasantly together with dear "Dumpling" [1]. My brother Kolya invited me for the holidays, but unfortunately I cannot go.

And so "Christ is risen!" [2]. Three kisses for you, your hands, and your Dumpling, and I remain your passionately loving son

P. Tchaikovsky

My darling, write and let me know when you are passing through Moscow, and what your plans are in general.

Notes and References

  1. ↑ "Dumpling" (Пышка), was Tchaikovsky's pet name for his stepmother, Yelizaveta Tchaikovskaya.
  2. ↑ The traditional Russian Easter greeting.
Retrieved from ‘https://en.tchaikovsky-research.net/index.php?title=Letter_2222&oldid=65573’