File:0369 ex14.jpg and Letter 4280: Difference between pages

Tchaikovsky Research
(Difference between pages)
m (1 revision imported)
 
No edit summary
 
Line 1: Line 1:
Extract from [[Letter 369]] to [[Vasily Bessel]], 9/21 November 1874
{{letterhead
|Date=24 December 1890/5 January 1891
|To=[[Vladimir Pogozhev]]
|Place=[[Kamenka]]
|Language=Russian
|Autograph=[[Klin]] (Russia): {{RUS-KLč}} (a{{sup|3}}, No. 2883)
|Publication={{bibx|1924/30|Чайковский. Воспоминания и письма}} (1924), p. 70–75<br/>{{bib|1977/40|П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений ; том XV-Б}} (1977), p. 309–312
}}
==Text==
{{Lettertext
|Language=Russian
|Translator=
|Original text={{right|''Каменка, Киевской губ[ернии]''}}
{{centre|Дорогой Владимир Петрович!}}
Согласно данному обещанию, принимаюсь за перо, чтобы рассказать Вам, как была обставлена «''Пиковая дама''» в Киеве. Первое представление состоял ось 19 дек[абря], но я принуждён был вследствие усиленной просьбы артистов дождаться второго, и лишь вчера приехал в деревню к сестре, и, наконец, имею требуемый для письма досуг. В Киеве я был так поглощён репетициями, всякого рода приглашениями на обеды и вечера, что ни о чтении, ни о писании и думать нельзя было. Очень меня все это утомило и до сих пор ещё не совсем в себя пришёл, а потому простите, если письмо будет не особенно обстоятельно.
 
Приехал я в Киев вечером 11-го, а 12-го утром уже был на репетиции. Прежде всего меня поразили крошечные размеры сцены, а также сравнительно с столичным театром бедность, мизерность, теснота всей обстановки. Но зато на этой же репетиции я вынес отрадное впечатление от усердия, ревности, общего одушевления всего артистического состава, а также от примерного во всем порядка и от распорядительности главного двигателя дела, Прянишникова. Все партии были уже прекрасно разучены; в сценическом отношении Прянишников уже успел со всеми артистами отдельно и совместно с хором и фигурантами поставить оперу вполне. О некоторых подробностях сцены он недоумевал, как их поставить, и ждал моего приезда, чтобы узнать, как они поставлены в Петербурге. По возможности он поступил согласно с моими указаниями. На этой первой репетиции я исправил некоторые ''темпы'', взятые дирижёром Прибиком, и c следующего дня в течение пяти дней происходили очень тщательные, толковые репетиции (иногда по две в день); 17-го числа состоялась генеральная репетиция (приполном театре), а 19-го — спектакль.
 
Прежде чем начать описание киевской обстановки «''Пиковой дамы''», скажу, какие артистические силы в ней участвовали. Оркестр по составу скромный, по уровню артистов, в нем участвовавших, скорее ''третье'', чем ''втор'' о степенный, —  но очень ревностно относящийся к делу, ибо плата хорошая и очень аккуратная. Товарищество поставило законом прежде всего удовлетворять из вырученных денег оркестр и хор сполна, а потом уже распределять выручку между собой. Это в провинции большая редкость (т. е. такая уверенность бедняков музыкантов и хористов в получении своего жалования сполна), и, вероятно, этим объясняется, что такой, в сущности, слабый оркестр, как киевский оперный, Может не только сносно, но даже хорошо исполнить такую трудную партитуру, как, напр[имер], «''Лоэнгрин''» или «''Пиковая дама''». Во всяком случае, если сравнивать ''киевское'' исполнение моей оперы с петербургским, то больше всего страдает при сравнении ''оркестр''. Как он ни добросовестно и старательно исполнил дело, — но сопоставление этих двух величин до того непропорционально, что, собственно говоря, сравнение невозможно. Капельмейстер ''Прибик'' недурной, опытный и очень усердный капельмейстер. Хор весьма недурён; замечателен в особенности тем, что женский персонал его имеет много очень хорошеньких представительниц прекрасного пола. Переходя к артистам, нужно сказать, что все они безусловно ниже петербургских, но, однако, не настолько, чтобы сравнение было невозможно. ''Медведев'' (Герман), за исключением ''Фигнера'', да ещё, может быть, тифлисского ''Кошица'', есть единственный тенор в России, коему партия Германа по силам. Он имеет преимущество перед Фигнером в ''музыкальности'', т. е. в безупречной верной интонации и умении в самых трудных и сложных местах попасть верно и вовремя. Голос у него, пожалуй, по тембру и лучше фигнеровского, но исполнение в общем бесконечно менее тонкое, обдуманное и изящное. Играет он очень старательно и с увлечением, — но до Фигнера ему, как до звезды небесной, далеко. Ни по наружности, ни по умению петь, ни по общей талантливости он не может и помыслить о соперничании с Фигнером. Во всяком случае, это артист очень ценный, и я бы очень желал, чтобы он попал в будущем году в Москву. Обе ''Лизы'' (''Мацулевич-Соловьева и Лубковская'') — певицы с достоинствами; У первой огромный, но немного резкий по тембру голос. У второй голос не велик, но много, очень много таланту. По игре она очень напоминает ''Павловскую'', которой считает себя ученицей. ''Графиню'' изображала, вероятно, известная Вам ''Смирнова''. Эта артистка очень не бездарная. Она, да и Прянишников, очень затруднялись, как ''играть'' эту роль. Я попросил сделать част-ную репетицию, показал, как мог, игру ''Славиной'', и нужно отдать справедливость Смирновой, что она в общем была хороша, хотя опять-таки поставить её исполнение рядом с ''славинским'' нельзя. Князь ''Тартаков'' — весьма хороший певец, но ни по голосу, ни по симпатичности тоже не может быть поставлен на одной высоте с ''Яковлевым''. Что касается ''Томского'', то г. ''Дементьев'', певший когда-то в Питере маленькие партии, бесконечно ниже ''Мельникова''. Полина (''Нечаева'') — очень симпатичная особа с хорошеньким, но слишком вибрирующим голосом и опять-таки не чета ''Долиной''. ''Прилепа'' (''Миланова''), она же и Гувернантка (???) — довольно симпатичная посредственность. ''Миловзора'' исполняла Полина (Нечаева), а ''Златогора'' — Томский (Дементьев). Балет состоит из четырёх пар очень. плохих и некрасивых танцоров и танцовщиц. Итак, все вышеозначенные исполнители хуже и слабее петербургских в большей или меньшей степени.
 
Но было и одно исключение. Прянишников пригласил для хора мальчиков, для кантаты и для панихиды известный в Киеве хор г. ''Калишевского'', который оказался просто превосходным. Голоса мальчиков, вследствие ли природных свойств, вследствие ли учения Калишевского, достигают такой красоты звука, о Которой я никогда и мечтать не мог. Особенно в панихиде звук этих голосов вызывал у меня каждый раз слезы.
 
Теперь перехожу к постановке. Подобно оркестру, она тоже не поддаётся сравнению с петербургской, — но если взять во внимание скромные средства товарищества и бедность провинциальных ресурсов, нельзя не сказать, что она толкова, достаточно роскошна и Художественна. Из декораций только одна может даже посягнуть на сравнение с петербургской — это ''Зимняя канавка''. Эту декорацию, а также весьма недурную ''комнату Графини'' написал очень талантливый семнадцатилетний ''жиденок'', почти самоучка. Все остальное не подлежит сравнению, хотя для провинции очень, очень недурно. Зала во дворце (3-я картина) имела ту особенность, что задняя половина сцены была помостом, на котором разыгрывается «''Искренность пастушки''». Самый этот помост и красивые занавесы, раздвигавшиеся и задвигавшиеся ''до и после'' интермедии, были устроены красиво, но интермедия очень потеряла от исполнения её на заднем плане. Вообще эта картина до того бедна и Мизерна по сравнению с ''Петербургом'', что лучше и не говорить об ней. ''Летний сад, Казарма и Игорный дом'' весьма недурны. Писал их некто ''Реджио''. Костюмы достаточно верны, роскошны и красивы. Некоторые подробности касательно появления призрака мне очень понравились. В 5-ой картине призрак Графини на секунду появляется сначала в одном окне, Потом в другом. Какая-то неопределённая белая тень на секунду заглядывает в окно и исчезает. В последней же картине ''Графиня'' появляется неожиданно в кресле за карточным столом между играющими, причём из-под стола её освещают зеленоватым светом. Это вышло очень хорошо, очень эффектно. Вывод из всего такой: в общем исполнение и постановка оперы весьма для провинциальной сцены хороши. Артисты все слабее петербургских, оркестр и обстановка не могут быть даже сравниваемы, ибо слишком несоразмерные величины. Хор певчих прямо ''лучше и даже гораздо'' лучше петербургского. Что касается ''Прянишникова'', то нельзя не удивляться его энергии, уму и распорядительности.
 
Обнимаю Вас крепко! Передайте мои живейшие приветствии Вашей супруге, Ивану Александровичу и всем общим друзьям.
{{right|Ваш П. Чайковский}}
Через неделю еду во Фроловское.
 
Если будете писать, адресуйте: ''Клин, Моск[овская] губ[ерния]''.
 
|Translated text=
}}

Revision as of 15:18, 23 February 2020

Date 24 December 1890/5 January 1891
Addressed to Vladimir Pogozhev
Where written Kamenka
Language Russian
Autograph Location Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 2883)
Publication Чайковский. Воспоминания и письма (1924), p. 70–75
П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том XV-Б (1977), p. 309–312

Text

Russian text
(original)
Каменка, Киевской губ[ернии]

Дорогой Владимир Петрович!

Согласно данному обещанию, принимаюсь за перо, чтобы рассказать Вам, как была обставлена «Пиковая дама» в Киеве. Первое представление состоял ось 19 дек[абря], но я принуждён был вследствие усиленной просьбы артистов дождаться второго, и лишь вчера приехал в деревню к сестре, и, наконец, имею требуемый для письма досуг. В Киеве я был так поглощён репетициями, всякого рода приглашениями на обеды и вечера, что ни о чтении, ни о писании и думать нельзя было. Очень меня все это утомило и до сих пор ещё не совсем в себя пришёл, а потому простите, если письмо будет не особенно обстоятельно.

Приехал я в Киев вечером 11-го, а 12-го утром уже был на репетиции. Прежде всего меня поразили крошечные размеры сцены, а также сравнительно с столичным театром бедность, мизерность, теснота всей обстановки. Но зато на этой же репетиции я вынес отрадное впечатление от усердия, ревности, общего одушевления всего артистического состава, а также от примерного во всем порядка и от распорядительности главного двигателя дела, Прянишникова. Все партии были уже прекрасно разучены; в сценическом отношении Прянишников уже успел со всеми артистами отдельно и совместно с хором и фигурантами поставить оперу вполне. О некоторых подробностях сцены он недоумевал, как их поставить, и ждал моего приезда, чтобы узнать, как они поставлены в Петербурге. По возможности он поступил согласно с моими указаниями. На этой первой репетиции я исправил некоторые темпы, взятые дирижёром Прибиком, и c следующего дня в течение пяти дней происходили очень тщательные, толковые репетиции (иногда по две в день); 17-го числа состоялась генеральная репетиция (приполном театре), а 19-го — спектакль.

Прежде чем начать описание киевской обстановки «Пиковой дамы», скажу, какие артистические силы в ней участвовали. Оркестр по составу скромный, по уровню артистов, в нем участвовавших, скорее третье, чем втор о степенный, — но очень ревностно относящийся к делу, ибо плата хорошая и очень аккуратная. Товарищество поставило законом прежде всего удовлетворять из вырученных денег оркестр и хор сполна, а потом уже распределять выручку между собой. Это в провинции большая редкость (т. е. такая уверенность бедняков музыкантов и хористов в получении своего жалования сполна), и, вероятно, этим объясняется, что такой, в сущности, слабый оркестр, как киевский оперный, Может не только сносно, но даже хорошо исполнить такую трудную партитуру, как, напр[имер], «Лоэнгрин» или «Пиковая дама». Во всяком случае, если сравнивать киевское исполнение моей оперы с петербургским, то больше всего страдает при сравнении оркестр. Как он ни добросовестно и старательно исполнил дело, — но сопоставление этих двух величин до того непропорционально, что, собственно говоря, сравнение невозможно. Капельмейстер Прибик недурной, опытный и очень усердный капельмейстер. Хор весьма недурён; замечателен в особенности тем, что женский персонал его имеет много очень хорошеньких представительниц прекрасного пола. Переходя к артистам, нужно сказать, что все они безусловно ниже петербургских, но, однако, не настолько, чтобы сравнение было невозможно. Медведев (Герман), за исключением Фигнера, да ещё, может быть, тифлисского Кошица, есть единственный тенор в России, коему партия Германа по силам. Он имеет преимущество перед Фигнером в музыкальности, т. е. в безупречной верной интонации и умении в самых трудных и сложных местах попасть верно и вовремя. Голос у него, пожалуй, по тембру и лучше фигнеровского, но исполнение в общем бесконечно менее тонкое, обдуманное и изящное. Играет он очень старательно и с увлечением, — но до Фигнера ему, как до звезды небесной, далеко. Ни по наружности, ни по умению петь, ни по общей талантливости он не может и помыслить о соперничании с Фигнером. Во всяком случае, это артист очень ценный, и я бы очень желал, чтобы он попал в будущем году в Москву. Обе Лизы (Мацулевич-Соловьева и Лубковская) — певицы с достоинствами; У первой огромный, но немного резкий по тембру голос. У второй голос не велик, но много, очень много таланту. По игре она очень напоминает Павловскую, которой считает себя ученицей. Графиню изображала, вероятно, известная Вам Смирнова. Эта артистка очень не бездарная. Она, да и Прянишников, очень затруднялись, как играть эту роль. Я попросил сделать част-ную репетицию, показал, как мог, игру Славиной, и нужно отдать справедливость Смирновой, что она в общем была хороша, хотя опять-таки поставить её исполнение рядом с славинским нельзя. Князь Тартаков — весьма хороший певец, но ни по голосу, ни по симпатичности тоже не может быть поставлен на одной высоте с Яковлевым. Что касается Томского, то г. Дементьев, певший когда-то в Питере маленькие партии, бесконечно ниже Мельникова. Полина (Нечаева) — очень симпатичная особа с хорошеньким, но слишком вибрирующим голосом и опять-таки не чета Долиной. Прилепа (Миланова), она же и Гувернантка (???) — довольно симпатичная посредственность. Миловзора исполняла Полина (Нечаева), а Златогора — Томский (Дементьев). Балет состоит из четырёх пар очень. плохих и некрасивых танцоров и танцовщиц. Итак, все вышеозначенные исполнители хуже и слабее петербургских в большей или меньшей степени.

Но было и одно исключение. Прянишников пригласил для хора мальчиков, для кантаты и для панихиды известный в Киеве хор г. Калишевского, который оказался просто превосходным. Голоса мальчиков, вследствие ли природных свойств, вследствие ли учения Калишевского, достигают такой красоты звука, о Которой я никогда и мечтать не мог. Особенно в панихиде звук этих голосов вызывал у меня каждый раз слезы.

Теперь перехожу к постановке. Подобно оркестру, она тоже не поддаётся сравнению с петербургской, — но если взять во внимание скромные средства товарищества и бедность провинциальных ресурсов, нельзя не сказать, что она толкова, достаточно роскошна и Художественна. Из декораций только одна может даже посягнуть на сравнение с петербургской — это Зимняя канавка. Эту декорацию, а также весьма недурную комнату Графини написал очень талантливый семнадцатилетний жиденок, почти самоучка. Все остальное не подлежит сравнению, хотя для провинции очень, очень недурно. Зала во дворце (3-я картина) имела ту особенность, что задняя половина сцены была помостом, на котором разыгрывается «Искренность пастушки». Самый этот помост и красивые занавесы, раздвигавшиеся и задвигавшиеся до и после интермедии, были устроены красиво, но интермедия очень потеряла от исполнения её на заднем плане. Вообще эта картина до того бедна и Мизерна по сравнению с Петербургом, что лучше и не говорить об ней. Летний сад, Казарма и Игорный дом весьма недурны. Писал их некто Реджио. Костюмы достаточно верны, роскошны и красивы. Некоторые подробности касательно появления призрака мне очень понравились. В 5-ой картине призрак Графини на секунду появляется сначала в одном окне, Потом в другом. Какая-то неопределённая белая тень на секунду заглядывает в окно и исчезает. В последней же картине Графиня появляется неожиданно в кресле за карточным столом между играющими, причём из-под стола её освещают зеленоватым светом. Это вышло очень хорошо, очень эффектно. Вывод из всего такой: в общем исполнение и постановка оперы весьма для провинциальной сцены хороши. Артисты все слабее петербургских, оркестр и обстановка не могут быть даже сравниваемы, ибо слишком несоразмерные величины. Хор певчих прямо лучше и даже гораздо лучше петербургского. Что касается Прянишникова, то нельзя не удивляться его энергии, уму и распорядительности.

Обнимаю Вас крепко! Передайте мои живейшие приветствии Вашей супруге, Ивану Александровичу и всем общим друзьям.

Ваш П. Чайковский

Через неделю еду во Фроловское.

Если будете писать, адресуйте: Клин, Моск[овская] губ[ерния].

File history

Click on a date/time to view the file as it appeared at that time.

Date/TimeThumbnailDimensionsUserComment
current11:46, 14 July 2022Thumbnail for version as of 11:46, 14 July 2022286 × 93 (9 KB)Brett (talk | contribs)

The following page uses this file:

Metadata