Letter 3859 and Letter 1931: Difference between pages

Tchaikovsky Research
(Difference between pages)
m (Text replacement - ". что" to ", что")
 
m (Text replacement - ". что" to ", что")
 
Line 1: Line 1:
{{letterhead
{{letterhead
|Date=19/31 May 1889
|Date=12/24 January 1882
|To=[[Nadezhda von Meck]]
|To=[[Anatoly Tchaikovsky]]
|Place=[[Frolovskoye]]
|Place=[[Rome]]
|Language=Russian
|Language=Russian
|Autograph=[[Klin]] (Russia): {{RUS-KLč}} (a{{sup|3}}, No. 1059)
|Autograph={{locunknown}}
|Publication={{bib|1902/25|Жизнь Петра Ильича Чайковского ; том 3}} (1902), p. 310–311 (abridged)<br/>{{bib|1936/25|П. И. Чайковский. Переписка с Н. Ф. фон-Мекк ; том 3}} (1936), p. 573–574<br/>{{bib|1976/64|П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений ; том XV–А}} (1976), p. 113–114
|Publication={{bib|1966/43|П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений ; том XI}} (1966), p. 23–24
|Notes=Manuscript copy in [[Klin]] (Russia): {{RUS-KLč}}
}}
}}
==Text==
==Text==
Based on a handwritten copy in the {{RUS-KLč}} at [[Klin]], which may contain differences in formatting and content from Tchaikovsky's original letter.
{{Lettertext
{{Lettertext
|Language=Russian
|Language=Russian
|Translator=
|Translator=
|Original text={{right|''19 мая 1889 г[ород]''<br/>''с[ело] Фроловское''}}
|Original text={{right|''Рим''<br/>12 янв[аря] 1882 г[ода]}}
{{centre|Милый, дорогой друг мой!}}
Анатоша! Сейчас получил твоё письмо с рассказом об киевской ссоре. Ты и прав и в то же время не прав. Конечно всё, что происходит в этом доме, ужасно. возмутительно и смертельно грустно. Конечно, Таня ведёт себя непозволительно и губит не только свою собственную жизнь и репутацию, — но и свою мать и спокойствие всего семейства. Но как ты до сих пор не понял, что совершенно излишне высказывать им своё неудовольствие в надежде «встряхнуть»? Дело теперь зашло так далеко, что уж возврата быть не может: la position est très tendeux, ни вылечить Таню. ни исправить её нельзя. И уж никто так болезненно не ощущает всю тяжёлую непоправимость их семейного счастья, как сами Саша и Лева. Но по разным причинам они теперь совершенно бессильны против зла; не только поправить, но хоть бы сколько-нибудь смягчить острое положение вещей, ведущее к катастрофе, — они не могут. Они подобны людям, которые осуждены к тяжёлому наказанию. знают его неотразимость и только стараются закрыть глаза от бездны. в которую падают, и посредством всякого рода хитростей забывать грозящее им бедствие. Ввиду этого с твоей стороны совершенно излишне ещё надеяться что-то такое у них поправить. Ты только без надобности растравляешь их раны. Саша, наверное, отлично сознаёт, что ты прав, оба они знают, что когда ты возмущаешься, то это происходит оттого, что ты их любишь, — всё-таки им, и особенно Саше, досадно, обидно и хотелось бы, чтобы ты не замечал. Даже когда притворяются, что не замечают, — они очень довольны, Моя тактика в этом и состоит: я притворяюсь, что ничего не замечаю, они знают, что я притворяюсь, и живём мы мирно. Не огорчайся этой ссорой; напиши Саше ласковое письмо (не вдаваясь в подробности) - и мир восстановится.
Сегодня я, наконец, возвратился домой после четырёхмесячного отсутствия. В Москве провёл неделю и занят был исключительно консерваторскими делами, а также делами Музыкального общества. В Консерватории произошла крупная перемена: ''Танеев'' отказался от директорства, и место его занял Сафонов. Отказ Танеева объясняется его крайним утомлением и Желанием заниматься сочинением и игрой. Он уже давно тяготился своей должностью, а в нынешнем году, вследствие смерти матери, к которой он питал глубокую привязанность, состояние духа его крайне подавленное, и я очень хорошо понимаю, что он нуждается в отдыхе. Можно предполагать, что ''Сафонов'' будет дельный и хороший директор. Как человек он бесконечно менее симпатичен, чем Танеев, — но зато по положению в обществе, светскости, практичности более отвечает требованиям консерваторского директорства. Инспектор ''Альбрехт'' вышел в отставку. Между нами сказать, эта отставка вынужденная, ибо Сафонов согласился принять на себя директорство под условием, чтобы ''Альбрехт'' был удалён. Я был посредником между дирекцией и Альбрехтом, и все устроилось хорошо и мирно. Не могу и никогда не мог понять, почему Альбрехт, которого я считаю человеком хорошим, возбуждает против себя всеобщую враждебность! Это какая-то загадка.


Вы спрашиваете, милый друг мой, про Константинополь. Нужно в этом городе различать Европейскую часть, называемую ''Пéра'', от турецкой — ''Стамбула''. Последний грязен, отвратительно мощён, переполнен стаями одичалых отвратительных собак; Пéра же есть во всех отношениях прекрасный европейский город, с отличными гостиницами, магазинами, театрами, конными жел[езными] дор[огами] и всякими удобствами. В общем, Константинополь очень интересен, а ''Босфорс'' его дворцами, виллами, садами изумительно хорош и живописен. Французский язык понимается в ''Пéре'' везде. Из древних памятников наиболее грандиозное впечатление производит ''св[атия] София'', но и кроме неё очень много интересного в Константинополе. Очень сожалею,, что константинопольское письмо моё пропало.
Целую тебя крепко, голубчик. В узаконенный день опять напишу.


После Москвы я ездил на несколько дней в Петербург. Погода все время и в Москве, и в Петербурге стояла небывало жаркая. Здесь тоже превосходно, и мне очень жаль, что в этом году Вы так поздно приедете в Россию. Кто знает, — может быть, лето опять будет такое же холодное, как в прошлом году.
А главное, пожалуйста, не хлопочи перейти в Киев.
 
{{right|Твой}}
Позвольте поздравить Вас с совершившимся бракосочетанием Юлии Карловны с Вл[адиславом] Альбертовичем. Я питаю надежду, что эта коренная перемена в Вашей семейной обстановке не нарушит Вашего благополучия.
 
Не зная Вашего теперешнего адреса, посылаю это письмо на Мясницкую в надежде, что Вам перешлют его.
 
Будьте здоровы, дорогой, милый друг мой!
 
Беспредельно преданный,
{{right|П. Чайковский}}


|Translated text=
|Translated text=
}}
}}

Revision as of 17:29, 24 January 2024

Date 12/24 January 1882
Addressed to Anatoly Tchaikovsky
Where written Rome
Language Russian
Autograph Location unknown
Publication П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том XI (1966), p. 23–24
Notes Manuscript copy in Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve

Text

Based on a handwritten copy in the Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve at Klin, which may contain differences in formatting and content from Tchaikovsky's original letter.

Russian text
(original)
Рим
12 янв[аря] 1882 г[ода]

Анатоша! Сейчас получил твоё письмо с рассказом об киевской ссоре. Ты и прав и в то же время не прав. Конечно всё, что происходит в этом доме, ужасно. возмутительно и смертельно грустно. Конечно, Таня ведёт себя непозволительно и губит не только свою собственную жизнь и репутацию, — но и свою мать и спокойствие всего семейства. Но как ты до сих пор не понял, что совершенно излишне высказывать им своё неудовольствие в надежде «встряхнуть»? Дело теперь зашло так далеко, что уж возврата быть не может: la position est très tendeux, ни вылечить Таню. ни исправить её нельзя. И уж никто так болезненно не ощущает всю тяжёлую непоправимость их семейного счастья, как сами Саша и Лева. Но по разным причинам они теперь совершенно бессильны против зла; не только поправить, но хоть бы сколько-нибудь смягчить острое положение вещей, ведущее к катастрофе, — они не могут. Они подобны людям, которые осуждены к тяжёлому наказанию. знают его неотразимость и только стараются закрыть глаза от бездны. в которую падают, и посредством всякого рода хитростей забывать грозящее им бедствие. Ввиду этого с твоей стороны совершенно излишне ещё надеяться что-то такое у них поправить. Ты только без надобности растравляешь их раны. Саша, наверное, отлично сознаёт, что ты прав, оба они знают, что когда ты возмущаешься, то это происходит оттого, что ты их любишь, — всё-таки им, и особенно Саше, досадно, обидно и хотелось бы, чтобы ты не замечал. Даже когда притворяются, что не замечают, — они очень довольны, Моя тактика в этом и состоит: я притворяюсь, что ничего не замечаю, они знают, что я притворяюсь, — и живём мы мирно. Не огорчайся этой ссорой; напиши Саше ласковое письмо (не вдаваясь в подробности) - и мир восстановится.

Целую тебя крепко, голубчик. В узаконенный день опять напишу.

А главное, пожалуйста, не хлопочи перейти в Киев.

Твой