Letter 4024 and Letter 4026: Difference between pages

Tchaikovsky Research
(Difference between pages)
m (1 revision imported)
 
m (Text replacement - " граф" to " Граф")
 
Line 1: Line 1:
{{letterhead
{{letterhead
|Date=2/14 February 1890
|Date=6/18 February 1890
|To=[[Pyotr Jurgenson]]
|To=[[Anatoly Tchaikovsky]]
|Place=[[Florence]]
|Place=[[Florence]]
|Language=Russian
|Language=Russian
|Autograph=[[Klin]] (Russia): {{RUS-KLč}} (a{{sup|3}}, No. 2671)
|Autograph=[[Klin]] (Russia): {{RUS-KLč}} (a{{sup|3}}, No. 1404)
|Publication={{bib|1952/58|П. И. Чайковский. Переписка с П. И. Юргенсоном ; том 2}} (1952), p. 135–136 (abridged)<br/>{{bib|1977/40|П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений ; том XV-Б}} (1977), p. 39–40
|Publication={{bib|1977/40|П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений ; том XV-Б}} (1977), p. 41–42
}}
}}
==Text and Translation==
==Text==
{{Lettertext
{{Lettertext
|Language=Russian
|Language=Russian
|Translator=Brett Langston
|Translator=
|Original text={{right|2/14 февр[аля] 1890<br/>Флоренция}}
|Original text={{right|6/18 февр[аля 18]90.<br/>''Флоренция, Hôtel Washington''}}
{{centre|Милый друг!}}
Ужасно был я обрадован, милый Толя, письмом твоим, полученным сегодня. Ведь целый месяц я не имел о вас никаких сведений! Где прежняя Паня, любившая мне писать? Прежде она бы настрочила мне уж давным-давно! Впрочем, твоё письмо очень обстоятельно и обильно фактами. Я рад, что вы опять в Тифлисе, — мне приятно воображать себе вас там, а не в ба-нальном Питере или в постылой Москве...
Кажется, я тебе послал в последний раз совершенно сумасшедшее письмо. Но, писавши его, я и был в состоянии сумасшествия, в коем всегда обретаюсь, когда всплывает Ант[онина] Ив[ановна].


Думал я сегодня о несчастном ''Клименко''. В последний раз, что я его видел, он был ужасно жалок, и мне кажется, что он скоро умрёт. Пожалуйста, потрудись послать узнать, что с ним делается, и кстати пошли ему от меня 25 р[ублей] сер[ебром]. Прости, что надоедаю подобными поручениями. Между прочим, в последний раз, что я говорил с ''Клименкой'', он высказывал глубокое раскаянье в своём странном поведении. Он больной и ненормальный человек! На моей душе грех, что я его вытянул из Каменки, — может быть, там он и болен бы
Господи, как бы хотелось очутиться в Тифлисе и как мало меня пленяет Флоренция, о которой ТЫ столь высокого мнения. Ужасно, как я при вязался в последние годы к России и как мне трудно жить вне её. Лишь бы только не в наших столицах!..
не был. Несимпатичный, но очень жалкий человек.


До свиданья!
Здесь начинает попахивать весной: сегодня в ''Кашино'' было совсем как у нас в конце мая, и я нарвал несколько фиалок. Но если ты думаешь, что все это меня приводило в восторг, то ты ошибаешься. Напротив, мне все это кажется неестественным, ненормальным и преждевременным. По правилам в феврале должны ещё быть морозы и снег. Но, впрочем, все--таки лучше эта тёплая погода, чем тот отвратительный итальянский зимний холод, который свирепствовал все время перед сегодняшним днём. Я работаю очень усердно, иногда легко, как в былое время, иногда не без напряжения и усилий воли. Отравляют мою жизнь ''русские''!!! Бывший министр твой Пален с семьёй поселился здесь, и как я ни старался избегнуть знакомства, но в один прекрасный день Граф очень любезно подошёл ко мне и уселся беседовать. А потом и с семьёй пришлось Познакомиться. Не уйдёшь никуда от людей! Назар ухитрился упасть и хотя не сломать, но сильно повредить ногу, и вот уж 2 суток он лежит. Приходилось за доктором посылать; да и хорошо сделал, ибо штука довольно серьёзная. Теперь лучше. Я понимаю, как тебе скучно быть вице-губернатором, — но если взять во внимание, что ты всего только год в этой должности, то нужно признаться, что ты несколько нетерпелив. Я уверен, что губернаторство придёт в скором времени. Попроси ''Паню и Кокодеса'' (пожалуйста, заставь его) написать мне. Татусю прижимаю к сердцу. Обнимаю.
{{right|Твой, П. Чайковский}}
{{right|П. Чайковский}}
Пожалуйста, напиши мне, жив ли Фитценхаген?
Ипполитову-Иванову, Варв[аре] Мих[айловне] , Гаккелю, Мезенцову очень кланяюсь.


|Translated text={{right|2/14 February 1890<br/>[[Florence]]}}
Карновичу поклонись и вообще всем.
{{centre|Dear friend!}}
It seems that my last letter to you was completely deranged <ref name="note1"/>. But I wrote it in the state of madness which I always endure whenever [[Antonina Ivanovna]] surfaces.


I was thinking today about the unfortunate Klimenko <ref name="note2"/>. The last time I saw him he was terribly wretched, and I thought he would soon be dead. Please be so kind as to ascertain his situation, and if required send him 25 silver rubles from me. Forgive me for pestering you with such tedious requests. Incidentally, the last time I spoke with ''Klimenko'' he expressed deep remorse for his strange behaviour. He is a sick and deranged man! It is a sin on my soul that I removed him from [[Kamenka]] — perhaps he was sick there, or perhaps not. An unlikable but very unhappy man.
Как Вы без няни?


Until we meet!
|Translated text=
{{right|Yours, P. Tchaikovsky}}
Please write to me whether [[Fitzenhagen]] lives?
}}
}}
==Notes and References==
<references>
<ref name="note1">See [[Letter 4020]] to [[Pyotr Jurgenson]], 30 January/11 February 1890.</ref>
<ref name="note2">Mikhail Klimenko (1862-1890), a former employee at the Davydov estate at [[Kamenka]] who went on to work for [[Pyotr Jurgenson]]'s music publishing firm.</ref>
</references>

Revision as of 14:35, 19 January 2020

Date 6/18 February 1890
Addressed to Anatoly Tchaikovsky
Where written Florence
Language Russian
Autograph Location Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 1404)
Publication П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том XV-Б (1977), p. 41–42

Text

Russian text
(original)
6/18 февр[аля 18]90.
Флоренция, Hôtel Washington

Ужасно был я обрадован, милый Толя, письмом твоим, полученным сегодня. Ведь целый месяц я не имел о вас никаких сведений! Где прежняя Паня, любившая мне писать? Прежде она бы настрочила мне уж давным-давно! Впрочем, твоё письмо очень обстоятельно и обильно фактами. Я рад, что вы опять в Тифлисе, — мне приятно воображать себе вас там, а не в ба-нальном Питере или в постылой Москве...

Господи, как бы хотелось очутиться в Тифлисе и как мало меня пленяет Флоренция, о которой ТЫ столь высокого мнения. Ужасно, как я при вязался в последние годы к России и как мне трудно жить вне её. Лишь бы только не в наших столицах!..

Здесь начинает попахивать весной: сегодня в Кашино было совсем как у нас в конце мая, и я нарвал несколько фиалок. Но если ты думаешь, что все это меня приводило в восторг, то ты ошибаешься. Напротив, мне все это кажется неестественным, ненормальным и преждевременным. По правилам в феврале должны ещё быть морозы и снег. Но, впрочем, все--таки лучше эта тёплая погода, чем тот отвратительный итальянский зимний холод, который свирепствовал все время перед сегодняшним днём. Я работаю очень усердно, иногда легко, как в былое время, иногда не без напряжения и усилий воли. Отравляют мою жизнь русские!!! Бывший министр твой Пален с семьёй поселился здесь, и как я ни старался избегнуть знакомства, но в один прекрасный день Граф очень любезно подошёл ко мне и уселся беседовать. А потом и с семьёй пришлось Познакомиться. Не уйдёшь никуда от людей! Назар ухитрился упасть и хотя не сломать, но сильно повредить ногу, и вот уж 2 суток он лежит. Приходилось за доктором посылать; да и хорошо сделал, ибо штука довольно серьёзная. Теперь лучше. Я понимаю, как тебе скучно быть вице-губернатором, — но если взять во внимание, что ты всего только год в этой должности, то нужно признаться, что ты несколько нетерпелив. Я уверен, что губернаторство придёт в скором времени. Попроси Паню и Кокодеса (пожалуйста, заставь его) написать мне. Татусю прижимаю к сердцу. Обнимаю.

П. Чайковский

Ипполитову-Иванову, Варв[аре] Мих[айловне] , Гаккелю, Мезенцову очень кланяюсь.

Карновичу поклонись и вообще всем.

Как Вы без няни?