Letter 787 and Letter 3931: Difference between pages

Tchaikovsky Research
(Difference between pages)
m (1 revision imported)
 
m (1 revision imported)
 
Line 1: Line 1:
{{letterhead  
{{letterhead
|Date=14/26 March 1878
|Date=8/20 September 1889
|To=[[Nadezhda von Meck]]  
|To=[[Anatoly Tchaikovsky]]
|Place=[[Clarens]]  
|Place=[[Frolovskoye]]
|Language=Russian  
|Language=Russian
|Autograph=[[Klin]] (Russia): {{RUS-KLč}} (a{{sup|3}}, No. 3140)  
|Autograph=[[Klin]] (Russia): {{RUS-KLč}} (a{{sup|3}}, No. 3215)
|Publication={{bib|1901/24|Жизнь Петра Ильича Чайковского ; том 2}} (1901), p. 132–134 (abridged)<br/>{{bib|1934/36|П. И. Чайковский. Переписка с Н. Ф. фон-Мекк ; том 1}} (1934), p. 258–261 <br/>{{bib|1962/102|П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений ; том VII}} (1962), p. 173–175<br/>{{bib|1993/66|To my best friend. Correspondence between Tchaikovsky and Nadezhda von Meck}} (1993), p. 217–219 (English translation; abridged)
|Publication={{bib|1976/64|П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений ; том XV–А}} (1976), p. 178–179
}}
}}
==Text==
==Text and Translation==
{{Lettertext
{{Lettertext
|Language=Russian
|Language=Russian
|Translator=
|Translator=Brett Langston
|Original text={{right|''Clarens''<br/>26/14 м[арта] 1878}}
|Original text={{right|''8/20 сентября 1889'' г[ода]<br/>с[ело] ''Фроловское''}}
Сейчас прочёл газету и нахожусь под тяжёлым впечатлением прочитанного. Нет почти никакого сомнения, что война будет. Это ужасно! Мне кажется, что теперь, когда я не буду отвлечён собственным личным горем от общего, я буду гораздо болезненнее, живее чувствовать раны, наносимые нашей родине. Я не сомневаюсь, что в конце концов Россия и вообще славянский мир возьмёт своё хотя бы уж потому, что на нашей стороне правда, честность, истина, тогда как на стороне наших врагов, т. е. англичан, — исключительно купеческие расчёты, эгоизм, бессердечие. Господи, как глубоко я ненавижу это омерзительное отродие, особенно после книг ''Jaсоlliоt'', который разоблачил всю неимоверную подлость английской администрации в Индии. Но я рад, что во время войны буду находиться в России. Много неприятных минут пришлось мне вынести на чужбине, видя то злорадство, с которым принимались везде известия о наших малейших неудачах, и, наоборот, злобу, когда на нашей стороне была победа. Но если Ваше предположение провести зиму или часть зимы в Италии осуществится, то Вашему патриотическому сердцу придётся подчас сильно страдать, мой друг! Авось минует нас чаша сия! Мне весьма приятно было найти в Вашем письме новое доказательство умственного родства моего с Вами. Ваше мнение о нашем верховном правительстве буквально сходится с моим. Я, как и Вы, большой сторонник нашей династии, люблю государя всем сердцем, питаю большую симпатию к наследнику, — и, как Вы, сокрушаюсь об образе правления, от которого и происходят все слабости, все тёмные стороны нашего политического развития. Не входя в особенные подробности, упомяну о финансах. До какой степени очевидно, что, если бы наши финансы находились под контролем народного представительства, — кредит России не мог бы стоять так низко на европейских рынках! Какие бы крупные шаги сделало народное обучение, если бы мы сами могли вмешиваться в эти вопрос! Как бы оживилась Россия, если б государь закончил своё удивительное царствование дарованием нам политических прав! Пусть не говорят, что мы не дозрели до конституционных форм. Ведь говорили же, что мы и для новых судов не дозрели. Когда вводились новые суды, как часто слышались сетованья, что у нас нет ни прокуроров, ни адвокатов! Однако ж и то и другое оказалось. Найдутся и депутаты, найдутся и избиратели.
Только что приехал сюда и всего на 2 дня. Завтра уже еду в Москву, где начнутся репетиции «''Онегина''» в новой обстановке. Спектакль состоится 15-го. На другой день еду на 10 дней в Петербург, а покамест Алексей перевезёт вещи и устроит квартиру. Весь октябрь проведу в Петербурге. 28 концерт, коим я дирижирую; постарайся приехать к этому времени. С 1-го ноября я в ''Петербурге'' и проведу весь месяц, а может быть, и больше там. Вот тебе, голубчик Толя, подробное расписание моих ближайших предположений, чтобы ты имел их в виду. Поездкой я доволен, она меня освежила. Письмо твоё получил. Целую тебя крепко, а также Паню и Тату (беззубую мою милочку). Прости, что пишу мало, — некогда!
 
{{right|Твой П. Чайковский}}
Вообще у нас на всякий спрос могут явиться подходящие люди, — за одним только исключением. Я говорю здесь о моей специальности. Оттого ли, что Консерватория (Московская) несколько насильственно всажена в московскую почву деспотической рукой Рубинштейна, оттого ли, что ''теория'' музыки вообще не приходится под склад русской головы, — но только ничего нет труднее, как найти преподавателя теории. Я упоминаю об этом по тому поводу, — что как я ни низко ценю свои преподавательские способности, как я ни ненавижу свою педагогическую деятельность, — но я всё-таки нужен Консерватории. Если б я покинул своё профессорство, то решительно некого было бы взять на моё место. И вот почему я считаю своим долгом оставаться в Консерватории до тех пор, пока я не получу убеждения, что с моим исчезновением она ровно не теряет ничего. Все это я говорю Вам оттого, дорогая моя, что в последнее время я много и много думал о том, нельзя ли мне как-нибудь сбыть с плеч эту тяжёлую обузу. Особенно теперь, после годичного отдыха, куда как тяжело покажется мне моё профессорство! Я Вам не могу дать и приблизительного понятия о том, до чего эта деятельность тошна для человека, не имеющего к ней призвания. Ещё когда я сижу в классах мужских, я, по крайней мере, имею перед собой массу очень неразвитых юношей, — но всё-таки будущих музыкантов по ремеслу, будущих скрипачей, валторнистов, учителей и т. д. Как ни трудно им 12 лет сряду вбивать в голову, что трезвучие состоит из терции и квинты, — но тут, по крайней мере, я чувствую, что внушаю им сведения, для них необходимые. Тут я делаю дело. Но женские классы? Боже мой, что это такое? Из 60 или 70 барышень, обучающихся у меня гармонии, 4 — много 5 таких, из которых выйдут действительные музыкантши. Все остальные поступили в Консерваторию от нечего делать или же с целями, не имеющими с музыкой ничего общего. И никак нельзя сказать, чтоб они были непонятливее, ленивее юношей. Скорее наоборот. В женщинах больше добросовестности, больше старания, даже больше понятливости. Они скорее осваиваются с новым правилом, — но все это только до некоторой степени. Как только приходится правила применять не механически, а по собственной инициативе, — все эти барышни, быть может, одушевлённые очень хорошими намерениями, но по большей части совершенно бездарные, — становятся невыносимы. Иногда я теряю с ними всякое терпение, теряю способность понимать, что кругом меня делается, и впадаю в припадок невыразимой злобы и на них и в особенности на себя. Мне кажется, что другой, более терпеливый, мог бы добиться лучших результатов. А главное, меня приводит в отчаяние то, что все это ''ни к чему'', все это пустая комедия. Какую массу консерватористок мне приходилось обучать теории музыки, и какое ничтожное число между ними явилось в Консерваторию с серьёзными целями! Как мало из них таких, для которых стоило убиваться, сердиться, стараться, из кожи лезть, для которых моё преподавание имело сколько-нибудь серьёзное значение. Много других неприятных сторон имеет моё профессорство.
 
И тем не менее, ''я должен, я обязан'' продолжать тянуть эту лямку.
 
Меня очень обрадовало все, что Вы мне пишете о сочувствии ко мне учеников. Мне всегда кажется, что все они должны ненавидеть меня за мою раздражительность, переходящую иногда за пределы приличия, за мои распекания и вечное недовольство. Очень приятно иметь доказательство противоположного. Вы спрашиваете меня, дорогая моя, о Толиной элоквенции. Я никогда его не слышал на суде. Говорят, что речь его плавная, последовательная и приятная благодаря симпатичности голоса. Вообще он пользуется хорошей репутацией, и карьера его упрочена. Мягкость его характера, доброта сердца, скромность, простота заслуживают ему общую любовь и начальников и подчинённых.
 
Ваше предположение, что я ''дока'' по части юриспруденции, есть, к сожалению, заблуждение. Хотя я вышел из Училища по первому разряду, — но в наше время так учили, что наука выветривалась из головы тотчас после выпуска. Только потом, на службе и частными занятиями можно было как следует выучиться. А у меня вследствие музыкальных занятий испарилось уже давно то немногое, что я вынес из Училища. Не беспокойтесь за своих правоведов; теперь там давно уже другие порядки и более серьёзное ведение дела. В моё же время Училище правоведения давало только скороспелых юристов-чиновников, лишённых всякой научной подготовки. Благотворное влияние правоведов прежнего типа сказалось только тем, что в мир сутяжничества и взяточничества они вносили понятия о честности и неподкупности.
 
Концерт мой идёт хорошо. Я уже дошёл до финала, и скоро он будет готов. Скоро опять буду писать. До свиданья, дорогой друг.
 
Бесконечно преданный,
{{right|П. Чайковский}}
Сегодня ''зима'' в буквальном смысле слова. Снег лежал целый день. Дует холодный ветер.


|Translated text=
|Translated text={{right|''8/20 September 1889''<br/>''[[Frolovskoye]]'' village''}}
I've only just arrived here, and it's just for 2 days. Tomorrow I'm on my way to [[Moscow]], where rehearsals are starting for a new production of "''[[Onegin]]''". The performance takes place on the 15th. At some point I'll be going to [[Petersburg]] for 10 days, and meanwhile [[Aleksey]] is transporting my things and arranging an apartment. I'm spending the whole of October in [[Petersburg]] <ref name="note1"/>. I'm conducting a concert on the 28th; you should try to be here by then. After 1st November I'll be in ''[[Petersburg]]'' for a whole month, or maybe more. So there you are, golubchik [[Tolya]], a detailed itinerary of my immediate plans, so you may keep them in mind. I was pleased with the trip, it reinvigorated me. I received your letter <ref name="note2"/>. I kiss you firmly, and also [[Panya]] and [[Tata]] (my toothless little darling). Forgive me for writing so little — there's no time!
{{right|Yours P. Tchaikovsky}}
}}
}}
{{DEFAULTSORT:Letter 0787}}
==Notes and References==
<references>
<ref name="note1">This appears to have been a slip of the pen, since Tchaikovsky spent the whole of that month in a rented apartment in [[Moscow]].</ref>
<ref name="note2">Letter from [[Anatoly Tchaikovsky]] to the composer, dated 1/13 September 1889.</ref>
</references>

Latest revision as of 14:44, 12 July 2022

Date 8/20 September 1889
Addressed to Anatoly Tchaikovsky
Where written Frolovskoye
Language Russian
Autograph Location Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 3215)
Publication П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том XV-А (1976), p. 178–179

Text and Translation

Russian text
(original) 		English translation
By Brett Langston
8/20 сентября 1889 г[ода]
с[ело] Фроловское

Только что приехал сюда и всего на 2 дня. Завтра уже еду в Москву, где начнутся репетиции «Онегина» в новой обстановке. Спектакль состоится 15-го. На другой день еду на 10 дней в Петербург, а покамест Алексей перевезёт вещи и устроит квартиру. Весь октябрь проведу в Петербурге. 28 концерт, коим я дирижирую; постарайся приехать к этому времени. С 1-го ноября я в Петербурге и проведу весь месяц, а может быть, и больше там. Вот тебе, голубчик Толя, подробное расписание моих ближайших предположений, чтобы ты имел их в виду. Поездкой я доволен, она меня освежила. Письмо твоё получил. Целую тебя крепко, а также Паню и Тату (беззубую мою милочку). Прости, что пишу мало, — некогда!

Твой П. Чайковский
8/20 September 1889
Frolovskoye village

I've only just arrived here, and it's just for 2 days. Tomorrow I'm on my way to Moscow, where rehearsals are starting for a new production of "Onegin". The performance takes place on the 15th. At some point I'll be going to Petersburg for 10 days, and meanwhile Aleksey is transporting my things and arranging an apartment. I'm spending the whole of October in Petersburg [1]. I'm conducting a concert on the 28th; you should try to be here by then. After 1st November I'll be in Petersburg for a whole month, or maybe more. So there you are, golubchik Tolya, a detailed itinerary of my immediate plans, so you may keep them in mind. I was pleased with the trip, it reinvigorated me. I received your letter [2]. I kiss you firmly, and also Panya and Tata (my toothless little darling). Forgive me for writing so little — there's no time!

Yours P. Tchaikovsky

Notes and References

  1. ↑ This appears to have been a slip of the pen, since Tchaikovsky spent the whole of that month in a rented apartment in Moscow.
  2. ↑ Letter from Anatoly Tchaikovsky to the composer, dated 1/13 September 1889.
Retrieved from ‘https://en.tchaikovsky-research.net/index.php?title=Letter_787&oldid=52206’