Letter 2025 and Letter 2712: Difference between pages

Tchaikovsky Research
(Difference between pages)
m (1 revision imported)
 
No edit summary
 
Line 1: Line 1:
{{letterhead
{{letterhead
|Date=17/29 May–18/30 May 1882
|Date=26 May/7 June 1885
|To=[[Nadezhda von Meck]]
|To=[[Nadezhda von Meck]]
|Place=[[Kamenka]]
|Place=[[Moscow]]
|Language=Russian
|Language=Russian
|Autograph=[[Klin]] (Russia): {{RUS-KLč}} (a{{sup|3}}, No. 786)
|Autograph=[[Klin]] (Russia): {{RUS-KLč}} (a{{sup|3}}, No. 938)
|Publication={{bib|1936/25|П. И. Чайковский. Переписка с Н. Ф. фон-Мекк ; том 3}} (1936), p. 57–58<br/>{{bib|1966/43|П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений ; том XI}} (1966), p. 124–125
|Publication={{bib|1902/25|Жизнь Петра Ильича Чайковского ; том 3}} (1902), p. 45–46 (abridged)<br/>{{bib|1936/25|П. И. Чайковский. Переписка с Н. Ф. фон-Мекк ; том 3}} (1936), p. 360–361<br/>{{bib|1971/89|П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений ; том XIII}} (1971), p. 88–89
}}
}}
==Text==
==Text==
Line 11: Line 11:
|Language=Russian
|Language=Russian
|Translator=
|Translator=
|Original text={{right|''Каменка''<br/>17 мая 1882 г[ода]}}
|Original text={{right|''Москва''<br/>26 мая}}
Дорогой друг! Только из письма Вашего узнал я, что Коля уже виделся с Анной и что у него была по этому поводу переписка с сестрой. Радуюсь, что свидание это состоялось для обоюдного их удовольствия, и дай Бог, чтобы теперешняя их взаимная склонность укрепилась, и к тому времени, когда возможно будет осуществление нашей мечты, чтобы они были не только людьми, внешним образом соединёнными узами брака, — но чтобы они были и ''старыми друзьями'', сознательно и прочно связанными крепкою связью дружбы.
{{centre|Милый, дорогой друг мой!}}
Простите, ради Бога, что в последнее время так неаккуратно, неровно пишу Вам. Причиною тому — мои ежедневные ''сидения'' на консерваторских экзаменах, поездка в Смоленск и т. д.


Сейчас видел старушку Алекс[андру] Ивановну ''Давыдову'', которой 3 недели тому назад сделали глазную операцию (снятие катаракта) и к которой до сих пор никого не пускали, так что я видел её в первый раз после операции. Тяжело ей было вынести и операцию, и ещё тяжелее теперь дожидаться в почти постоянной обязательной неподвижности, чтобы оперированный глаз зажил. Но зато какая радость, что эта чудная 80-ти летняя старушка после 2-х летней полной слепоты снова увидела свет божий, снова будет жить настоящею жизнью. К сожалению, радость эта омрачается мыслью, что, выздоровевши, она должна будет узнать о несчастии её дочери Бутаковой, лишившейся своего превосходного, добрейшего мужа. Теперь грустную истину скрывают от неё.
В Смоленске я пробыл всего одни сутки. Убоявшись огромного стечения знакомых людей, не дававших мне ни одной минуты свободы и спокойствия, я бежал оттуда в самый день открытия памятника, и теперь, узнавши, что и в Смоленске дала себя чувствовать борьба различных музыкальных партий (''из коих я не принадлежу ни к одной''), очень радуюсь, что не был свидетелем комически мелочных эпизодов этой борьбы, разразившихся на cмоленском банкете.
------
{{right|''18 мая''}}
Слава Богу, — теперь хозяйственные дела Каменки и Вербовки спасены. На прошлой неделе выпал хороший дождик, вследствие которого уже давно посеянные, но не взошедшие бураки взошли, а вчера был другой дождь, так что сырости хватит надолго! В этом отношении стало покойно, но бедному моему зятю никогда нет родного покоя вследствие постоянных болезней племянницы Тани, которая вообще причиняет много горя и тревог всем своим близким своею болезненностью и последствиями этого ужасного морфина, без которого она и дня прожить не может. Сегодня все оставшиеся в Киеве члены семьи должны были приехать в Каменку, но вместо того пришла депеша, в которой сестра моя настоятельно приглашает мужа поскорее ехать в Киев (он сейчас же, бедный, уехал), так как Таня больна, и она теряет голову, не зная, что делать с этой несчастной девушкой, как будто обречённой страдать вечно и вечно заставлять страдать других. Просто в отчаянье приходишь, когда о ней думаешь. Было время, когда семья эта была невозмутимо и безгранично счастлива. Но с тех пор, как выросла Таня и начала прежде томиться ''о чем-то и о чем-то'' неопределённо тосковать, а потом отравлять себя этим проклятым ядом, отлетело от них счастье! И болезни сестры моей бедной суть прямой результат тревог, причиняемых Таней.


Простите, дорогая, что вхожу в эти семейные подробности, — но ведь я член их семьи, и всё, что у них происходит, отражается и на мне, и я не могу умалчивать перед Вами о моих беспокойствах.
Теперь я весь погружен и поглощён консерваторскими делами. Мало радостного и много очень грустного вынес я из моих экзаменационных наблюдений. Чтобы не вдаваться в подробности, скучные, мелочные дрязги и т. д., скажу Вам, что ''Консерватория'' находится в состоянии полнейшего упадка и разложения. Главный виновник всего этого ''Альбрехт'', оказавшийся безусловно неспособным стоять во главе учреждения. Он одинаково ненавидим и всеми преподавателями и всеми учениками. Не берусь разъяснять причины того и другого, но несомненно, что он не может больше оставаться директором консерватории. Я решил добиться назначения на эту должность ''Танеева'', человека безупречной нравственной чистоты и превосходного музыканта, хотя слишком молодого. В нем я вижу якорь спасения ''Консерватории''; если план мой удастся, она может рассчитывать на успешное дальнейшее существование. Если меня не послушают, — я решил сам уйти из Музык[ального] общества.


Потрудитесь, дорогой друг, при случае в двух трёх словах написать Ваше мнение о выборе «''Мазепы''».
В заключение скажу Вам то, что здесь, в Москве, не говорю никому. Более, чем когда-либо, я получил отвращение ко всякой общественной деятельности. Боже мой, сколько разочарований и горьких несомненных истин узнал я!!!!!


Ваш до гроба,
Нет! В будущем году нужно будет опять убежать куда-нибудь подальше!
{{right|П. Чайковский}}
 
Будьте здоровы, дорогая моя! Ради Бога, не сетуйте на мою письменную неаккуратность.
{{right|Ваш, П. Чайковский}}


|Translated text=
|Translated text=
}}
}}

Revision as of 12:13, 6 February 2020

Date 26 May/7 June 1885
Addressed to Nadezhda von Meck
Where written Moscow
Language Russian
Autograph Location Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 938)
Publication Жизнь Петра Ильича Чайковского, том 3 (1902), p. 45–46 (abridged)
П. И. Чайковский. Переписка с Н. Ф. фон-Мекк, том 3 (1936), p. 360–361
П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том XIII (1971), p. 88–89

Text

Russian text
(original)
Москва
26 мая

Милый, дорогой друг мой!

Простите, ради Бога, что в последнее время так неаккуратно, неровно пишу Вам. Причиною тому — мои ежедневные сидения на консерваторских экзаменах, поездка в Смоленск и т. д.

В Смоленске я пробыл всего одни сутки. Убоявшись огромного стечения знакомых людей, не дававших мне ни одной минуты свободы и спокойствия, я бежал оттуда в самый день открытия памятника, и теперь, узнавши, что и в Смоленске дала себя чувствовать борьба различных музыкальных партий (из коих я не принадлежу ни к одной), очень радуюсь, что не был свидетелем комически мелочных эпизодов этой борьбы, разразившихся на cмоленском банкете.

Теперь я весь погружен и поглощён консерваторскими делами. Мало радостного и много очень грустного вынес я из моих экзаменационных наблюдений. Чтобы не вдаваться в подробности, скучные, мелочные дрязги и т. д., скажу Вам, что Консерватория находится в состоянии полнейшего упадка и разложения. Главный виновник всего этого Альбрехт, оказавшийся безусловно неспособным стоять во главе учреждения. Он одинаково ненавидим и всеми преподавателями и всеми учениками. Не берусь разъяснять причины того и другого, но несомненно, что он не может больше оставаться директором консерватории. Я решил добиться назначения на эту должность Танеева, человека безупречной нравственной чистоты и превосходного музыканта, хотя слишком молодого. В нем я вижу якорь спасения Консерватории; если план мой удастся, она может рассчитывать на успешное дальнейшее существование. Если меня не послушают, — я решил сам уйти из Музык[ального] общества.

В заключение скажу Вам то, что здесь, в Москве, не говорю никому. Более, чем когда-либо, я получил отвращение ко всякой общественной деятельности. Боже мой, сколько разочарований и горьких несомненных истин узнал я!!!!!

Нет! В будущем году нужно будет опять убежать куда-нибудь подальше!

Будьте здоровы, дорогая моя! Ради Бога, не сетуйте на мою письменную неаккуратность.

Ваш, П. Чайковский