Letter 678 and Letter 2066: Difference between pages

Tchaikovsky Research
(Difference between pages)
No edit summary
 
m (1 revision imported)
 
Line 1: Line 1:
{{letterhead  
{{letterhead
|Date=5/17 December–7/19 December 1877
|Date=17/29 July 1882
|To=[[Anatoly Tchaikovsky]]  
|To=[[Anatoly Tchaikovsky]]
|Place=[[Venice]]  
|Place=[[Grankino]]
|Language=Russian  
|Language=Russian
|Autograph=[[Klin]] (Russia): {{RUS-KLč}} (a{{sup|3}}, No. 1121)
|Autograph={{locunknown}}
|Publication={{bib|1940/210|П. И. Чайковский. Письма к родным ; том 1}} (1940), p. 326–329 <br/>{{bib|1961/38|П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений ; том VI}} (1961), p. 285–287 (abridged)
|Publication={{bib|1966/43|П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений ; том XI}} (1966), p. 169
|Notes=Manuscript copy in [[Klin]] (Russia): {{RUS-KLč}}
}}
}}
==Text==
==Text==
Based on a handwritten copy in the [[Klin]] House-Museum Archive, which may contain differences in formatting and content from Tchaikovsky's original letter.
{{Lettertext
{{Lettertext
|Language=Russian
|Language=Russian
|Translator=
|Translator=
|Original text={{right|''Венеция''<br/>17/5 дек[ября]}}
|Original text={{right| 17 июля 1882 г[ода]}}
С сегодняшнего дня начинаю свой дневник для тебя. Не знаю отчего, оттого ли, что я очень усердно целые дни сижу за симфонией, или оттого, что вообще я не в нормальном состоянии, только мне стало невыразимо трудно писать письма. Сейчас я с невероятной натугой написал 3 небольшие письмеца Котеку, Рабусу и Юргенсону. Только тебе и Модесту. да ещё M[ada]me Мекк я пишу без усилия. Кстати о M[ada]me Мекк. Сегодня 5-ое число, а о деньгах ни гу-гу. Теперь у меня в кармане всего 3 лиры, и если и завтра ничего от неё не будет, то придётся принять какие-нибудь меры. Я провёл ночь недурно. но и не особенно хорошо. Известие о приезде Модеста подействовало на меня самым благотворным образом. Я покоен. Но так как без мучений я жить не могу, то теперь мучаюсь мыслью, что Конради облагодетельствовал меня и что отныне я и Модест его рабы; иногда же мне приходит на мысль, что он раздумает, или что А[лина] И[вановна] родит неблагополучно. Словом, я в самом деле стал невыносимым человеком, на что, впрочем, ты и намекаешь в сегодняшнем письме, говоря, что я стал капризен и ещё что-то. Твоё письмо я получил сегодня утром за завтракам. Уж как я был рад! Я перечитал его раз 10 и с аппетитом смотрел на эту бумагу и этот конверт, которые ты вертел в своих руках так недавно. Где-то ты теперь! Когда я воображу себе, что ты, может быть, путешествуешь с Ант[ониной] Ив[ановной], то кровь от ужаса застывает в моих жилах! Что может быть ужаснее, как лицезреть это омерзительное творение природы! И к чему родятся подобные гадины! И к чему на меня нашло сумасшествие, к чему случилась вся эта пошлая трагикомедия!
{{centre|Милый Анатоша мой!}}
 
Ах ты будущий отец! Как я радуюсь известию о положительной беременности Параши. Скажи ей, что она мне стала теперь вдвое дороже, ближе и милее. Господи! Как я буду рад иметь от тебя племянничка! Решительно ничего не знаю, когда и куда поедем. Пока у Модеста не заживёт его новая ранка, тронуться нельзя. Надеюсь, что к концу будущей недели она заживёт. В таком случае он прямо проедет в Петербург. А я? следовало бы мне побывать в Каменке, чтобы получить по переводу на банк деньги. Но раз что я попаду в Каменку, не умнее ли будет там прожить весь август, хорошенько поработать и уж потом ехать на север тратить заработки. С другой стороны, жаль мне оставить Модеста, который вследствие своих глупейших, но столь упорных нарывов стал так худ, жёлт и бледен, что боюсь пустить его одного на войну с Алиной. Да и хочется воспользоваться кстати этим случаем, чтобы с тобой повидаться, и с Алёшей, и с Петр[ом] Иван[овичем], с коим нужно многое кое о чем поговорить. Уже ты меня прости, Толя, что я поступаю так нерешительно. Но, во-1-х), нужно Модеста поберечь; во-2-х), нужно иметь в виду денежные расчёты и воздержаться от поездки, если она не будет нужна; в-3), нужно иметь в виду интерес моей работы. У меня теперь отлично пошла опера (между нами); может быть, остался месяц какой-нибудь, чтобы её кончить вчерне; не знаю, что лучше: теперь отдохнуть и осенью доканчивать или докончить и потом уже ехать отдыхать. Вот всё это приняв в соображение, я и решу, как поступить. Во всяком случае, дам тебе знать почтой и телеграфом, все ли мы трое приедем в Москву или Модест с Колей без меня. Можешь ли ты их приютить у Вас на даче? У них денег в обрез, чтоб доехать до Петербурга. Целую, голубчик, тебя и милую беременную Паничку.
Что меня радует, так это то, что Алёша так мил, так весел. Об нем вовсе не приходится заботиться. Он всегда занят, нисколько не скучает, охотно остаётся один дома, когда я совершаю свою ежедневную одинокую прогулку. Он чрезвычайно хорошо понял, что мне от него нужно теперь, и удовлетворяет с лихвой всем моим требованиям.
{{right|Твой}}
 
Погода сегодня уже второй день стоит великолепная. Выбор места, на котором мы живём, удачный в отношении прекрасного вида из окна, но очень не удачен в отношении столь любимой мной тишины. Даже ночью постоянно слышны голоса, шаги, пенье и т. д. Еда здесь в отеле ''ужасная''. Ты бы просто погибал от голода!
 
Сегодня на площади видел нашу ''Рааб'', её подлого отца и толстяка-итальянца. Теперь 9 часов вечера. Мы пьём с Ленькой. чай: Получил сегодня от милого ''Котика'' письмо и телеграмму. В последнем он спрашивает о здоровье и о деньгах.
 
Но какое блаженство думать, что приедет Модест. Я готов был бы поцеловать ноги у Конради за эту колоссальную услугу! Право, я не мог бы остаться здесь даже и с Алёшей. Не хлопочи о моем возвращении в Россию. Я весною и без того ворочусь, — ''но не ранее''. Нужно дать Каменке вздохнуть от Ант[онины] Ив[ановны] и уж потом принять её супруга. До завтра, мой родной.
 
Отсутствие денег меня мало тревожит. А как бы я тревожился, не будь известия о Модесте!
 
------
{{right|18/6 дек[абря]}}
Получил сегодня утром письмо от Н[адежды] Ф[иларетовныl с векселем. Она прислала мне денег разом на 2 месяца. Письмо её на 8 листах опять с философией. Это письмо написано гораздо лучше и яснее предыдущего. Между прочим, она очень трогательно рассказывает о периоде, когда она жила с мужем и 5 детьми, имея ''20'' коп[екы] в день на расходы. Вообще, письмо доставило мне большое удовольствие. А Венеция всё-таки мне не по душе; должно быть, это твоё влияние. Погода стоит чудная. Целый день в комнате у нас солнце. Тем не менее, что-то такое делает для меня этот город противным. Ради Бога, уговори Модю, чтобы он выбрал какой угодно другой город, лишь бы не Венецию. Ночь эту я провёл довольно скверно. Хочу сегодня раньше лечь спать. Но всё-таки жизнь мне стала мила вследствие известия о приезде Модеста! Но почему меня берет какой-то страх и кажется, как будто этого не будет, Конради раздумает. Ал[ина] Ив[ановна] родит неблагополучно и т. д.? Завтра ещё напишу и затем отправлю к тебе этот отчёт за три дни. Еда делается мне здесь с каждым днём противнее. Получив вексель, я тотчас побежал к банкиру в надежде тут же получить деньги. Ничуть не бывало. Во-1-х, нужно наложить марку где-то около моста Риальто, во-2-х, вексель дан ''à trois jours de dates'', и поэтому раньше пятницы денег не получу. Пришлось, занять в отеле 10 лир, а то не на что было бы папирос купить. До свидания, Толичка, до завтра!
 
--------
{{right|''Среда''. 19/7 дек[абря]<br/>''9 час[ов] веч[ером]''}}
Погода стоит удивительная. Днём так тепло, что в пальто едва ходить можно. Вечером луна глядит во всю рожу и чудесно освещает Венецию. И всё-таки она противна, и тому причиною ''вонь''; вонь постоянная, хроническая и днём и ночью, и в дождь и в ясную погоду, повсюду она меня преследует. Ещё одно бедствие для такого обжоры, как я, очень чувствительное. Ты знаешь, как я нетребователен на еду, — мне всегда все вкусно. Кухня в Hôtel ''Beau-Rivage'' ужасная: иногда решительно есть нельзя. Ты бы, наверное, ничего не мог есть. Алёша хотя и уписывает все с свойственным его возрасту аппетитом, но и тот часто замечает, что нехорошо, Господи, что бы я дал за тарелку щей, пирог, биток, огурчик русский!
 
Я тебе ещё не писал ничего о распределении дня. Встаю в обычное время, т. е. в 8 часов. Пью чай. занимаюсь. В 11 час[ов] спускаемся с Алёшей в особую комнатку, где подаётся завтрак из двух блюд с десертом. Потом ходим гулять с Алёшей, разумеется, больше всего по плошали. В 1½ возвращаюсь домой и опять работаю до самого обеда. В 5 часов опять спускаемся и обедаем. Обед состоит из супа, рыбы, двух viandes, legumes, жаркого, пирожного и десерта. Все это скверно, невкусно, тяжело и иногда даже вонюче. После обеда я гуляю один очень долго. Возвращаюсь около 8 часов, и пьём чай. Я пишу письма (с большим трудом), читаю газету «''L'Italie''» или «Пенденниса». Алёша ложится в 10, — я гораздо позже; 3-го дня лёг в 2 часа ночи. Мне сделалось грустно, я выпил коньяку, повеселел, стал читать «''Пенденниса''», и один эпизод так мне напомнил Кондратьева, что мне захотелось написать ему, что я и сделал. Написал ему очень неприятное письмо. На другой день раскаялся и послал другое с извинениями. Прощай, милый мой Толя. Будь совершенно покоен насчёт меня. Я здоров и даже весел.
{{right|Твой, П. Чайковский}}


|Translated text=
|Translated text=
}}
}}
{{DEFAULTSORT:Letter 0678}}

Revision as of 14:39, 12 July 2022

Date 17/29 July 1882
Addressed to Anatoly Tchaikovsky
Where written Grankino
Language Russian
Autograph Location unknown
Publication П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том XI (1966), p. 169
Notes Manuscript copy in Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve

Text

Based on a handwritten copy in the Klin House-Museum Archive, which may contain differences in formatting and content from Tchaikovsky's original letter.

Russian text
(original)
17 июля 1882 г[ода]

Милый Анатоша мой!

Ах ты будущий отец! Как я радуюсь известию о положительной беременности Параши. Скажи ей, что она мне стала теперь вдвое дороже, ближе и милее. Господи! Как я буду рад иметь от тебя племянничка! Решительно ничего не знаю, когда и куда поедем. Пока у Модеста не заживёт его новая ранка, тронуться нельзя. Надеюсь, что к концу будущей недели она заживёт. В таком случае он прямо проедет в Петербург. А я? следовало бы мне побывать в Каменке, чтобы получить по переводу на банк деньги. Но раз что я попаду в Каменку, не умнее ли будет там прожить весь август, хорошенько поработать и уж потом ехать на север тратить заработки. С другой стороны, жаль мне оставить Модеста, который вследствие своих глупейших, но столь упорных нарывов стал так худ, жёлт и бледен, что боюсь пустить его одного на войну с Алиной. Да и хочется воспользоваться кстати этим случаем, чтобы с тобой повидаться, и с Алёшей, и с Петр[ом] Иван[овичем], с коим нужно многое кое о чем поговорить. Уже ты меня прости, Толя, что я поступаю так нерешительно. Но, во-1-х), нужно Модеста поберечь; во-2-х), нужно иметь в виду денежные расчёты и воздержаться от поездки, если она не будет нужна; в-3), нужно иметь в виду интерес моей работы. У меня теперь отлично пошла опера (между нами); может быть, остался месяц какой-нибудь, чтобы её кончить вчерне; не знаю, что лучше: теперь отдохнуть и осенью доканчивать или докончить и потом уже ехать отдыхать. Вот всё это приняв в соображение, я и решу, как поступить. Во всяком случае, дам тебе знать почтой и телеграфом, все ли мы трое приедем в Москву или Модест с Колей без меня. Можешь ли ты их приютить у Вас на даче? У них денег в обрез, чтоб доехать до Петербурга. Целую, голубчик, тебя и милую беременную Паничку.

Твой