Letter 89

Date	7/19 April 1866
Addressed to	Anatoly Tchaikovsky and Modest Tchaikovsky
Where written	Moscow
Language	Russian
Autograph Location	unknown
Publication	Жизнь Петра Ильича Чайковского, том 1 (1900), p. 237–239 (abridged) П. И. Чайковский. Письма к родным (1940), p. 85 П. И. Чайковский. Письма к близким. Избранное (1955), p. 30–31 П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том V (1959), p. 104–105 Piotr Ilyich Tchaikovsky. Letters to his family. An autobiography (1981), p. 29 (English translation)
Notes	Manuscript copy in Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve

Text

Based on a handwritten copy in the Klin House-Museum Archive, which may contain differences in formatting and content from Tchaikovsky's original letter.

Russian text (original)

7 апреля 1866 Братцы! Простите, что долго не писал. Путешествие совершил благополучно. Известие о покушении на государя дошло до нашего поезда уже на той станции, где мы пили чай, но только в очень неясном виде; мы уже вообразили, что государь умер, и одна близ сидевшая дама даже проливала по этому случаю слезы, а другая восхваляла необыкновенные качества души будущего государя. Только в Москве я узнал, в чем дело. Овации здесь происходят уму не воображаемые; напр[имер] в Большом театре третьего дни давали «Жизнь за царя», но его-то (как сказал бы Ларош) вовсе и не было. Как только появлялись поляки, так поднимался крик: «долой, долой поляков», хористы конфузились и умолкали, а публика требовала гимн, к[ото]рый и был пропет раз 20. В конце вынесли на сцену портрет государя, и далее уже нельзя описать, что была за кутерьма. С железной дороги я прямо попал на урок, и это подействовало на меня хорошо, т. е. я сразу опустился в; прозу моей московской жизни. Был принят здесь, конечно, весьма хорошо; у Тарновских в тот же день давался обед, а потом музыкальный вечер. который я открыл увертюрой из «Руслана и Людмилы», Погода здесь стоит великолепная, тепло, как в июне, и я вчера долго гулял по Александровскому саду. Разговоры все теперь вертятся на покушении против государя, и Комиссаров сделался в один день величайшею. знаменитостью; в московском Английском клубе его единодушно избрали в почётные члены и послали ему золотую дворянскую саблю. Скучаю я довольно сильно, и. что всего глупее, у меня уже началось лихорадочное ожидание лета, так что. я то и дело рассчитываю дни и часы, а это будет отравлять теперь мою жизнь, ибо всё будет казаться, что ещё очень долго. Об поездке в Петербург, кажется, нечего и думать, ибо из одного разговора, к[ото]рый я имел вчера с Рубинштейном, оказывается, что обстоятельства финансовые мне этого не дозволят. Вчера вечером случилось следующее курьёзное обстоятельство: я остался у Тарновских один с тремя женщинами, и они насильно заставили меня с ними танцевать вальс, причём каждая по очереди играла; я устал до того. что насилу добрел до своей комнаты. Целую, пишите.