Letter 1643
Date | 11/23 December 1880 |
---|---|
Addressed to | Eduard Nápravník |
Where written | Moscow |
Language | Russian |
Autograph Location | unknown |
Publication | Чайковский. Воспоминания и письма (1924), p. 130–132 Переписка Е. Ф. Направника с П. И. Чайковским (1959), p. 111–112 П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том IX (1965), p. 327–329 |
Notes | Typed copy in Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve |
Text and Translation
Based on a typed copy in the Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve at Klin, which may contain differences in formatting and content from Tchaikovsky's original letter.
Russian text (original) |
English translation By Brett Langston |
Москва 11 дек[абря] 1880 г[ода] Дорогой Эдуард Францович!
Сегодня выслал я к Вам партитуру (подлинную) и экземпляр клавираусцуга с сделанными мной поправками. Потрудитесь приказать списать из моей партитуры в имеющуюся при конторе Дирекции копию два сделанные мной капитальные изменения. Полагаю, что Вам, быть может, вообще покажется не излишним иметь под рукою мою рукопись, и потому покорнейше прошу Вас оставить её у себя сколько Вам заблагорассудится. Я сделал следующие изменения: 1) в дуэте Короля с Дюнуа, согласно вашему совету, уничтожил Allegro и вместо него немножко распространил предыдущую фразу: 2) В 3-ем действии выбросил финал и музыку во время третьего грома переделал и немножко распространил. Вот существенные изменения. Что касается E-dur'ного эпизода в дуэте последнего действия, то после долгих и мучительных колебаний я предпочёл (ввиду голоса Каменской) скорее изуродовать мелодию, чем изменить модуляцию. Моё чувство решительно противится здесь переложению всего этого места в другой тон. К тому же ведь не одна Каменская будет петь? Нельзя, мне кажется, и Макарову заставлять петь ниже, чем написана. Уж если ей суждено петь эту партию, то пусть, по крайней мере, это места она поёт как оно есть. Вообще в партии Иоанны я для Каменской сделал какие возможно изменения, но скажу Вам откровенно, что это мне было тяжело и трудно. Очень может быть, что я недостаточно хлопотал об уменьшении числа высоких нот в её партии. Если так, та прошу Вас, голубчик, взять на себя сделать перемены там, где это Вам покажется нужным. Вам это будет легче, чем мне. В той фразе, а которой мы с Вами говорили: мне очень трудно было что-нибудь выдумать другое, и я ограничился только исправлением указанной Вами ошибки в декламации и перестановлением нот так, чтобы было не слишком высоко. Здесь, как и в дуэте 4 действия, — я ничего не мог выдумать совершенно нового. Я слишком привык к, известным последовониям модуляций и гармоний, чтобы мог в них успешно заменить неподходящие места чем-нибудь новым. Пусть лучше будет изуродован мелодический рисунок, чем самая сущность музыкальной мысли, находящаяся в прямой зависимости от модуляции и гармонии, с коими я свыкся. В ensemble 3-го действия я перенёс H-duг'ную мелодию из партии Иоанны в партию Агнесы. Вообще же я сделал все, что мог. Не сетуйте на меня за то, что я поторопился, но уверяю Вас, что я не мог успокоиться, пока не кончил этой работы. Ждать я был решительно не в силах. Уж очень я устал от целого ряда предшествовавших работ! Пожалуйста, простите, если не вполне угодил Вам. Я остаюсь здесь ещё около недели, а потом еду в деревню где и буду ожидать от Вас призыва в Петербург. Будьте здоровы, дорогой друг мой! Искренно любящий Вас, П. Чайковский |
Moscow 11 December 1880 Dear Eduard Frantsovich!
Today I sent you the score (original) and copies of the piano reduction with all my amendments included. Kindly take the trouble to copy two crucial changes I've made from my score into the copy held by the Directorate office. I dare say that it might turn out to be generally useful to have my manscript to hand, and therefore I humbly request you to keep it with you for as long as you deem it necessary. I've made the following changes: 1) In the duet for the King and Dunois, I concur with your advice to destroy the Allegro and instead extended the preceding phrase: 2) In the 3rd act I've dispensed with the finale and re-done the music for the third thunderclap, extending it a little. These are the significant changes. As for the E-major episode in the duet from the last act, then after long and excruciating vacillation, I preferred (with Kamenskaya's voice in mind) to disfigure the melody than rather to change the modulation. I am categorically against arranging this whole passage in a different key. After all, it's not only Kamenskaya who'll be singing, is it? It seems to me impossible to compel Makarov to sing lower than it's written. If she is destined to sing the part, then at least let her sing this passage as it is. In general, I've made every possible change to Joan's part for Kamenskaya, but I'll tell you frankly that this was grievous and difficult for me. It may very well be that I've not taken sufficient trouble to reduce the number of high notes in her part. If so, then I ask you, golubchik, to take upon yourself the responsibility of making changes where you think it necessary. It will be easier for you than for me. In that phrase we spoke about: it was very difficult for me to come up with something else, and I confined myself to merely correcting the mistake you indicated in the declamation and rearranging the notes so that they aren't too high. Here, as in the Act 4 duet, I couldn't come up with anything completely new. I'm too accustomed to the familiar sequence of modulations and harmonies to successfully replace the unsuitable passages with something new. Better to let the melodic lines be disfigured than the very essence of the musical idea, which has a direct relationship with modulations and harmonies that I'm used to. In the 3rd act ensemble, I've transferred the B-major melody from Joan's part to Agnes's part. In general, I did everything I could. you might grumble that I was rushing, but I assure you that I could not find peace until this work was finished. I categorically didn't have the strength to wait. I was already very tired from a whole array of preceding works! Please forgive me if I haven't entirely satisfied you. I'm staying here about a week, and then going to the country, where I will await your call to Petersburg. Keep well, my dear friend! Your sincerely affectionate, P. Tchaikovsky |