Letter 1019 and Letter 1793: Difference between pages

Tchaikovsky Research
(Difference between pages)
No edit summary
 
No edit summary
 
Line 1: Line 1:
{{letterhead
{{letterhead
|Date=12/24 December 1878
|Date=23 June/5 July–26 June/8 July 1881
|To=[[Modest Tchaikovsky]]
|To=[[Nadezhda von Meck]]
|Place=[[Florence]]
|Place=[[Kamenka]]
|Language=Russian
|Language=Russian
|Autograph=[[Klin]] (Russia): {{RUS-KLč}} (a{{sup|3}}, No. 1520)
|Autograph=[[Klin]] (Russia): {{RUS-KLč}} (a{{sup|3}}, No. 730)
|Publication={{bib|1940/210|П. И. Чайковский. Письма к родным ; том 1}} (1940), p. 480<br/>{{bib|1962/102|П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений ; том VII}} (1962), p. 534–535
|Publication={{bib|1935/56|П. И. Чайковский. Переписка с Н. Ф. фон-Мекк ; том 2}} (1935), p. 525–526<br/>{{bib|1966/44|П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений ; том X}} (1966), p. 152–153
}}
}}
==Text==
==Text==
Line 11: Line 11:
|Language=Russian
|Language=Russian
|Translator=
|Translator=
|Original text={{right|''Флоренция''<br/>24/12 д[екабря] 1878}}
|Original text={{right|''23-го июня 1881 г[ода]''}}
Хорошо, что я сел тебе писать теперь, а не утром. Я уже немножко успокоился, — а то тебе досталось бы на орехи. Я получил твоё письмо и читал его с невыразимым удовольствием (форма дневника чудесная), как вдруг в конце нашёл пассаж с старым Кольрейфом, который меня удивил, рассердил и разозлил. Ты знаешь, как иногда я из пустяков раздражаюсь по поводу писем. Может быть, это оттого, что нельзя сейчас же отозваться на раздражившее известие. Ты пишешь мне, что не плюнул в рожу Кольрейфу, а напротив, рассыпался в благодарностях. Признаюсь тебе, что хотя я и сам страдаю отсутствием того, что ты называешь ''гражданским мужеством'', но у тебя это отсутствие переходит за границы дозволенного. Плевать в рожу Кольрейфу было, конечно, излишне, но ещё более излишни благодарности. Следовало просто сказать, что того, что он предлагает, ''не нужно'', — и больше ничего, и сказать это тут же, сейчас, а не писать на другой день. Да и написал ли ты? Ты в подобных случаях бываешь крайне легкомыслен и беспечен. ''Прошу и умоляю'' тебя, если ты не написал, то сейчас же написать, что так как я о разводе вовсе не помышляю, — то его шпионничанья вовсе не нужно. Меня мороз подирает по коже, когда я подумаю, что плюгавый старичишка уже начал подбираться к этой гадине, а эта гадина (несмотря на глупость, очень хитрая) узнала об этом и всем кричит, что я подсылаю к ней шпионов. Ведь мне только то и нужно, чтобы она знала, что я думаю о ней столько же, сколько о прошлогоднем снеге. Только полным игнорированием её я могу добиться чтобы она лишилась всяких надежд и навсегда оставила в покое как меня, так и всех Вас. Я хотел сгоряча писать и Альбрехту, и Поликсене Ивановне и т. д. Но теперь одумался и прошу только тебя, Модя, ''непременно и сейчас же'' написать.
Получил сегодня письмо Ваше, дорогая моя! Лев Вас[ильевич] собирается с сестрой выехать завтра; кажется, один день они хотят остаться в Киеве, так что, вероятно, 26 или 27 Л[ев] В[асильевич] приедет к Вам. Впрочем, я в своё время буду телеграфировать Вам, дабы согласно желанию Вашему Коля и Саша могли познакомиться с сестрой моей.


Очень может быть, что все это с моей стороны болезненное и пустое только раздражение. Но стоит только упомянуть имя гадины, чтоб я тотчас почувствовал себя сумасшедшим, раздражённым донельзя. Имя этой твари причиняет мне просто какую-то физическую боль, и я тебя умоляю без нужды никогда не упоминать обо всей этой пакости.
Вы спрашиваете, дорогой друг, существовал ли Шервуд доносчик? Да. Вся эта история очень подробно рассказана ''Богдановичем в «Истории царствования Алекс[андра] I''». Старушка Алекс[андра] Ив[ановна] Давыдова очень живо ещё помнит и Шервуда и все подробности его поведения.
----
{{right|''Каменка''<br/>24 [июня] 1881 г[ода]''}}
Здесь между рабочими в некоторых экономиях происходят бунты. Сегодня ночью Льва Вас[ильевича] будили, и ему пришлось усмирять недовольных. Конечно, ''бунты'' эти довольно невинного свойства, но уже повторяются настолько часто, что вся Каменка находится в некоторого рода волнении. Вследствие этого Лев Вас[ильевич] говорил мне сейчас, что, может быть, присутствие его здесь окажется необходимым, и он принуждён будет отложить свою поездку в Браилов. Мне очень было неприятно услышать это, но я надеюсь, что в течение дня водворится спокойствие, и он решится уехать.
-----
{{right|26 [июня] 1881}}
Третьего дня вечером сестра с мужем уехали; они должны были провести в Киеве лишь несколько часов, но вчера ночью получена депеша, что сестра заболела, и теперь, вероятно, прибытие Льва Вас[ильевича] в Браилов состоится не сегодня, как я предполагал, а завтра или послезавтра и то лишь в том случае, если болезненный припадок сестры не серьёзный. Ах, как все это грустно! И когда же, наконец, она будет здорова.


Прости, что выругался, — но у меня теперь отлегло от сердца. Письмо это сверх абонемента. Ради Бога, продолжай мне писать такие же чудные письма, но не заканчивай их подобным финалом.
А я, милый друг, вчера видел, наконец, того необычайно даровитого к музыке мальчика, о котором писал Вам ещё прошлою осенью. Я ездил нарочно для этого в Смелу. Действительно, способности этого 9-ти летнего ребёнка просто изумительны. Он разбирает с листа что угодно, импровизирует прелестно, играл со мной в 4 руки несколько трудных увертюр и симфонических частей и совершенно восхитил меня. Мать переезжает с ним на зиму в Москву, и я хочу поручить всецело музыкальное его образование ''Танееву''. Если никакие сюрпризы ''фатума'' не поставят ему преград в его развитии, из него, наверное, выйдет крупный деятель.


Я вообще сегодня зол. Да и есть с чего. Сюиты я все ещё не получаю.
С большим волнением и тревогой ожидаю я депеши от Льва Вас[ильевича], из которой узнаю, каково здоровье сестры и едут ли они сегодня или завтра из Киева.
 
Будьте здоровы, дорогая моя! Дай Бог, чтобы дела Ваши устроились.
 
Бесконечно Вас любящий,
{{right|П. Чайковский}}
{{right|П. Чайковский}}
Теперь пиши в Париж, ''Hôtel de Hollande''


|Translated text=
|Translated text=
}}
}}

Revision as of 22:23, 19 January 2020

Date 23 June/5 July–26 June/8 July 1881
Addressed to Nadezhda von Meck
Where written Kamenka
Language Russian
Autograph Location Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 730)
Publication П. И. Чайковский. Переписка с Н. Ф. фон-Мекк, том 2 (1935), p. 525–526
П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том X (1966), p. 152–153

Text

Russian text
(original)
23-го июня 1881 г[ода]

Получил сегодня письмо Ваше, дорогая моя! Лев Вас[ильевич] собирается с сестрой выехать завтра; кажется, один день они хотят остаться в Киеве, так что, вероятно, 26 или 27 Л[ев] В[асильевич] приедет к Вам. Впрочем, я в своё время буду телеграфировать Вам, дабы согласно желанию Вашему Коля и Саша могли познакомиться с сестрой моей.

Вы спрашиваете, дорогой друг, существовал ли Шервуд доносчик? Да. Вся эта история очень подробно рассказана Богдановичем в «Истории царствования Алекс[андра] I». Старушка Алекс[андра] Ив[ановна] Давыдова очень живо ещё помнит и Шервуда и все подробности его поведения.


Каменка
24 [июня] 1881 г[ода]

Здесь между рабочими в некоторых экономиях происходят бунты. Сегодня ночью Льва Вас[ильевича] будили, и ему пришлось усмирять недовольных. Конечно, бунты эти довольно невинного свойства, но уже повторяются настолько часто, что вся Каменка находится в некоторого рода волнении. Вследствие этого Лев Вас[ильевич] говорил мне сейчас, что, может быть, присутствие его здесь окажется необходимым, и он принуждён будет отложить свою поездку в Браилов. Мне очень было неприятно услышать это, но я надеюсь, что в течение дня водворится спокойствие, и он решится уехать.


26 [июня] 1881

Третьего дня вечером сестра с мужем уехали; они должны были провести в Киеве лишь несколько часов, но вчера ночью получена депеша, что сестра заболела, и теперь, вероятно, прибытие Льва Вас[ильевича] в Браилов состоится не сегодня, как я предполагал, а завтра или послезавтра и то лишь в том случае, если болезненный припадок сестры не серьёзный. Ах, как все это грустно! И когда же, наконец, она будет здорова.

А я, милый друг, вчера видел, наконец, того необычайно даровитого к музыке мальчика, о котором писал Вам ещё прошлою осенью. Я ездил нарочно для этого в Смелу. Действительно, способности этого 9-ти летнего ребёнка просто изумительны. Он разбирает с листа что угодно, импровизирует прелестно, играл со мной в 4 руки несколько трудных увертюр и симфонических частей и совершенно восхитил меня. Мать переезжает с ним на зиму в Москву, и я хочу поручить всецело музыкальное его образование Танееву. Если никакие сюрпризы фатума не поставят ему преград в его развитии, из него, наверное, выйдет крупный деятель.

С большим волнением и тревогой ожидаю я депеши от Льва Вас[ильевича], из которой узнаю, каково здоровье сестры и едут ли они сегодня или завтра из Киева.

Будьте здоровы, дорогая моя! Дай Бог, чтобы дела Ваши устроились.

Бесконечно Вас любящий,

П. Чайковский