Letter 1725

Tchaikovsky Research
Revision as of 13:39, 12 July 2022 by Brett (talk | contribs) (1 revision imported)
(diff) ← Older revision | Latest revision (diff) | Newer revision → (diff)
Date 2/14 April 1881
Addressed to Nadezhda von Meck
Where written Saint Petersburg
Language Russian
Autograph Location Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 715)
Publication П. И. Чайковский. Переписка с Н. Ф. фон-Мекк, том 2 (1935), p. 498–499
П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том X (1966), p. 80–81

Text

Russian text
(original)
Петербург
2 апр[еля] 1881

Милый, дорогой друг! Пишу Вам в самом тревожном состоянии духа. Вчера сестра моя была так сильно больна, что пришлось созвать консилиум. Врачи пришли к заключению, что опасности для жизни нет; у неё образовались камни в печени, и, пока они не пройдут, она будет страдать сильно, — но болезнь эта не представляет большой опасности. Как бы то ни было, но она так слаба, так упала духом, что тяжело смотреть на неё. А тут ещё рядом с нею приходится ухаживать за племянницей Таней, которая, как Вам известно, больна с ноября и теперь от волнения и страха за мать, того и смотри, сляжет надолго. Врачи требуют, чтобы при первой возможности Таня уехала за границу главнейшим образом для того, чтобы на время разлучить мать с дочерью. Каждая из них (будучи болезненно нервными натурами) вздохнёт несколько свободнее, когда предмет вечного беспокойства и тревоги будет вдали. Так как Тане нужен провожатый, то очень может быть, что мне придётся ехать с нею. Мне, стремившемуся отдохнуть в деревне от пережитых тревог, — очень не улыбается поездка, — но что делать!

Льва Васильевича по телеграфу мы вытребовали сюда и ждём его с величайшим нетерпением. Тяжёлый год досталось нам всем пережить!

Я жду с нетерпением зятя, чтобы поговорить с ним о Ваших делах. Я уверен, что он здраво и практично отнесётся к делу и даст хороший совет.

Как мне благодарить Вас, дорогая моя, за то, что, мучимая тревогой за участь Вашего состояния, за обеспеченность детей Ваших, — Вы ещё и обо мне заботитесь! Я до слез тронут Вашей бесконечной добротой, но, признаюсь, мысль, что я злоупотребляю ею, нередко терзает меня. Мне как-то совестно пользоваться по прежнему всеми благами свободы, которою Вы меня наделили, когда Вы сами принуждены себя во всем ограничивать! Впрочем, повинуясь Вам, не буду покамест затрагивать этого вопроса. Прошу Вас только, друг мой, не забывать, что я совершенно обеспечен не только от нужды, но даже от ограниченности средств, в том смысле, что мне стоит сказать слово, — и меня возьмут в ту или другую консерваторию за отличное вознаграждение. А что я приму профессорское место лишь по необходимости, без удовольствия, — так мало ли что!

А в заключение скажу, как Вы: будем надеяться на Бога! Да сбудется его воля!

О многом ещё хотел бы поговорить с Вами, — но отлагаю до следующих писем. Я очень измучен беспокойством и тревогой.

Безгранично Вас любящий,

П. Чайковский