Antwerp

Date	5/17 June 1885
Addressed to	Nikolay Solovyev
Where written	Maydanovo
Language	Russian
Autograph Location	Moscow (Russia): Russian State Archive of Literature and Art (ф. 949)
Publication	Советская музыка (1956), No. 4, p. 118–119 П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том XIII (1971), p. 96–97

Text and Translation

Russian text (original)

English translation By Brett Langston

г[ород] Клин, с[ело] Майданово 5 июня 1885 Милостивый государь Николай Феопемптович! Сегодня узнал я через брата, видевшегося не так давно с Ю. К. Павловской, что в беседе с нею Вы сетовали на меня, что я повсюду разглашаю о негодности Вашей оперы «Корделия» и стараюсь враждебно расположить к Вашей музыке артистов, которым придётся в ней участвовать. Подобное обвинение столь не заслужено мной, столь резко противоречит моим правилам и характеру, что оно задело меня за живое и я чувствую, что не успокоюсь, пока не восстановлю фактов и не оправдаю себя в Ваших глазах. Г. Корсов нынешней зимою предложил мне однажды познакомить меня с «Корделией», которую он ставит чрезвычайно высоко. Я очень был заинтересован этой оперой и, посетивши г. Корсова, проиграл всё, что он считал наиболее выдающимся. К крайнему моему прискорбию, должен сознаться, что музыка Ваша не понравилась мне и что я не мог согласиться с восторженными отзывами г. Корсова, каковое моё несогласие и высказал ему не как артисту, имеющему участвовать в опере, а как знакомому. Теперь мне приходится сожалеть об этом, и если, высказывая неодобрение Вашей музыки перед г. Корсовым, я поступил слишком откровенно, — то каюсь в своей ошибке и прошу Вас извинить меня, хотя увлечение г. Корсова Вашей музыкой так велико, что вряд ли я поколебал его уверенность в превосходных качествах «Корделии». Засим могу дать Вам честное слово, что ни одному артисту, ни одному из людей в театральных сферах власть имеющему, ни одному из дружественно связанных со мной капельмейстеров столичных опер, одним словом решительно никому в артистическом мире об опере Вашей не говорил ничего, сознавая вполне, насколько подобный образ действий (т. е. порицание оперы, имеющей быть поставленной, со стороны собрата по искусству) неблаговиден и недостоин честного человека, каковым мне бы хотелось, чтобы Вы меня считали. В заключение скажу Вам искренне, что если, услышавши оперу исполненной, я изменю о ней своё мнение (а это весьма во можно), то от души буду рад обогащению нашей музыкальной литературы и с величайшей охотой признаю Вас даровитым деятелем в сфере оперы. Искренне уважающий и преданный, П. Чайковский

Town of Klin, Maydanovo village 5 June 1885 Gracious Sir Nikolay Feopemptovich! I learned today through my brother, who has recently seen Yu. K. Pavlovskaya, that you complained to her in conversation that I am denouncing your opera "Cordelia" I everywhere I go , and that I have been attempting to influence the artists participating in it against your music. Such an accusation against me is unwarranted, and so sharply contrary to my ethics and character that it has cut me to the quick, and I feel that I will not rest until the facts have been restituted and I have exonerated myself in your eyes. One day last winter Mr Korsov suggested that I become acquainted with "Cordelia", which he rated extremely highly. I was very interested in this opera, and, visiting Mr Korsov, he played through everything that he considered to be the most outstanding. To my utmost regret, I must admit that I did not like your music, and that I could not concur with Mr Korsov's enthusiastic judgements, and I expressed my disagreement to him not as an artist taking part in the opera, but as a friend. I now have occasion to regret this, and if, in expressing my disapproval of your music to Mr Korsov I acted much too candidly, then I regret this error and beg you to forgive me, although Mr Korsov's enthusiasm for your music is so great that I hardly shook his confidence in the superior qualities of "Cordelia". I hereby give you my word of honour that I have said nothing about your opera to anyone with authority in the theatrical sphere, nor to any of the conductors in the capitals with whom I have friendly relations — in short, to absolutely no-one in the artistic world, and I am fully aware how such a course of action (i.e. the censure of an opera that is being staged by a fellow artist) is unseemly and unworthy of an honest fellow, which is how I should wish you to consider me. In conclusion I will tell you sincerely that if, upon hearing your opera performed, I change my mind about it (and this is quite possible), then I will be heartily glad that our musical literature has been enriched, and with the utmost readiness I shall recognise you as a gifted figure in the sphere of opera. Sincerely respectful and devoted, P. Tchaikovsky