Bibliography (1884/23) and Letter 286: Difference between pages
m (1 revision imported) |
m (1 revision imported) |
||
Line 1: | Line 1: | ||
{{letterhead | |||
|Date=15/27 January 1873 | |||
|To=[[Vladimir Stasov]] | |||
|Place=[[Moscow]] | |||
|Language=Russian | |||
|Autograph=[[Saint Petersburg]] (Russia): {{RUS-SPsc}} (ф. 738, No. 343, л. 1–3) | |||
|Publication={{bibx|1909/10|Русская мысль}} (1909), No. 3, p. 102–103 <br/>{{bib|1959/50|П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений ; том V}} (1959), p. 298–299 | |||
}} | |||
==Text== | |||
{{Lettertext | |||
|Language=Russian | |||
|Translator= | |||
|Original text={{right|''Москва''<br/>''15-го января 1873 г[ода]}} | |||
{{centre|Многоуважаемый Владимир Васильевич!}} | |||
Простите, что несколько замешкался ответом и выражением искреннейшей благодарности за Ваше столь милое и дорогое для меня письмо. Про чтя его, я внезапно разгорелся ко всем трём предлагаемым Вами сюжетам разом, — и нужно было несколько обождать, чтобы первый пыл прошёл и выяснилось моё предпочтение к одной из трёх программ. Я припомнил, насколько мог, «Айвенго», пере чел «Бурю» и «Тараса Бульбу», и теперь мой выбор решён, — я останавливаюсь на «Буре». За «Тараса» же не теряю надежды приняться когда-нибудь впоследствии; в настоящее время эта задача представляется мне слишком трудной, да к тому же, только что написав оперу на русский сюжет и симфонию с русским оттенком, я более нас троен соорудить нечто иностранное. Итак, выбираю «Бурю», принимаю Вашу канву и отныне же начну понемногу измышлять темы и форму. Но одно обстоятельство меня смущает, и я бы весьма был рад, если б Вы потрудились мне разъяснить его. Нужна ли в «''Буре''» ''буря''? т. е. потребно ли изображение разъярённых элементов в увертюре к сочинению, где именно это побочное обстоятельство послужило исходным пунктом всего драматического действия. Не странно ли в симфоническом сочинении, служащем иллюстрацией к «''Tempest''», обойтись без бури? Если буря Нужна, то где, в начале или середине? Если же её не нужно, то не назвать ли увертюру «''Мирандой''»? Я чувствую, что все это пустяки, о которых и говорить не стоит, и Вы будете смеяться над моим недоумением, — но я нуждаюсь в Вашем совете, чтобы, вполне успокоившись насчёт плана, приняться за самую музыку. Итак, если случится свободная минутка, будьте до конца добры и напишите мне слова два. | |||
Исполнение моей симфонии не состоялось по случаю смерти Елены Павловны; оно предстоит на днях, и я очень волнуюсь и несколько побаиваюсь за её трудности. Как только она будет сыграна, я пришлю её Бесселю для передачи сначала Балакиреву, желавшему её просмотреть, а потом в распоряжение столь обязательной Н. Н. Римской-Корсаковой. Потрудитесь при свидании очень ей поклониться, а также и милому супругу её, успеху которого я искренно радуюсь. | |||
Прощайте, добрейший. Владимир Васильевич; ещё раз благодарю Вас. | |||
Преданный Вам, | |||
{{right|П. Чайковский}} | |||
|Translated text= | |||
}} | |||
{{DEFAULTSORT:Letter 0286}} |
Revision as of 13:25, 12 July 2022
Date | 15/27 January 1873 |
---|---|
Addressed to | Vladimir Stasov |
Where written | Moscow |
Language | Russian |
Autograph Location | Saint Petersburg (Russia): National Library of Russia (ф. 738, No. 343, л. 1–3) |
Publication | Русская мысль (1909), No. 3, p. 102–103 П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том V (1959), p. 298–299 |
Text
Russian text (original) |
Москва 15-го января 1873 г[ода] Многоуважаемый Владимир Васильевич!
Простите, что несколько замешкался ответом и выражением искреннейшей благодарности за Ваше столь милое и дорогое для меня письмо. Про чтя его, я внезапно разгорелся ко всем трём предлагаемым Вами сюжетам разом, — и нужно было несколько обождать, чтобы первый пыл прошёл и выяснилось моё предпочтение к одной из трёх программ. Я припомнил, насколько мог, «Айвенго», пере чел «Бурю» и «Тараса Бульбу», и теперь мой выбор решён, — я останавливаюсь на «Буре». За «Тараса» же не теряю надежды приняться когда-нибудь впоследствии; в настоящее время эта задача представляется мне слишком трудной, да к тому же, только что написав оперу на русский сюжет и симфонию с русским оттенком, я более нас троен соорудить нечто иностранное. Итак, выбираю «Бурю», принимаю Вашу канву и отныне же начну понемногу измышлять темы и форму. Но одно обстоятельство меня смущает, и я бы весьма был рад, если б Вы потрудились мне разъяснить его. Нужна ли в «Буре» буря? т. е. потребно ли изображение разъярённых элементов в увертюре к сочинению, где именно это побочное обстоятельство послужило исходным пунктом всего драматического действия. Не странно ли в симфоническом сочинении, служащем иллюстрацией к «Tempest», обойтись без бури? Если буря Нужна, то где, в начале или середине? Если же её не нужно, то не назвать ли увертюру «Мирандой»? Я чувствую, что все это пустяки, о которых и говорить не стоит, и Вы будете смеяться над моим недоумением, — но я нуждаюсь в Вашем совете, чтобы, вполне успокоившись насчёт плана, приняться за самую музыку. Итак, если случится свободная минутка, будьте до конца добры и напишите мне слова два. Исполнение моей симфонии не состоялось по случаю смерти Елены Павловны; оно предстоит на днях, и я очень волнуюсь и несколько побаиваюсь за её трудности. Как только она будет сыграна, я пришлю её Бесселю для передачи сначала Балакиреву, желавшему её просмотреть, а потом в распоряжение столь обязательной Н. Н. Римской-Корсаковой. Потрудитесь при свидании очень ей поклониться, а также и милому супругу её, успеху которого я искренно радуюсь. Прощайте, добрейший. Владимир Васильевич; ещё раз благодарю Вас. Преданный Вам, П. Чайковский |