Letter 3947

Date	2/14 October 1889
Addressed to	Nadezhda von Meck
Where written	Moscow
Language	Russian
Autograph Location	Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 1065)
Publication	Жизнь Петра Ильича Чайковского, том 3 (1902), p. 322 (abridged) П. И. Чайковский. Переписка с Н. Ф. фон-Мекк, том 3 (1936), p. 583–584 П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том XV-А (1976), p. 189–191

Text

Russian text (original)

Москва 2 октября 1889 Пречистенка, Троицкий пер[еулок] № 6 Милый, дорогой друг мой! Вчера я, наконец, приехал в свою Московскую резиденцию после шестинедельного странствования. Позвольте вкратце рассказать Вам все, что со мной в это время произошло. 20-го августа я выехал из деревни в Каменку, перед тем окончив полную партитуру балета. В Каменке нашёл всех здоровыми, и особенно приятно было видеть, как поправилась сестра. Увы! не надолго! Теперь, как Вы уже, вероятно, знаете, милый друг, у неё новое горе, — болезнь Мити, столь ужасная, что даже страшно выговорить! Провёл я в Каменке более недели и оттуда через Киев от правился на один день к Коле и Анне. Копылово мне ужасно понравилось! Новый дом в высшей степени симпатичен; из верхнего этажа, где Коля показал мне комнату, предназначаемую, между прочим, и для меня, открывается прелестный вид совершенно деревенского характера. Молочное хозяйство и все, что ради него устроено, очень заинтересовало меня. О своих хозяйственных неудачах Коля мне ничего не говорил, имел вид весьма весёлый, из чего я и заключил, что может быть кризис, через который он прошёл, уже миновал. По крайней мере так хотелось мне думать, и дай Бог, чтобы я не ошибался. Кися вполне заслуживает тех восторженных отзывов, которыми изо-биловали все рассказы про домашний быт Коли, Анны, а также Ваши письма. Главное мне было приятно, что она не. только не дичилась меня как прежде, а напротив, была чрезвычайно ласкова и общительна. Я провёл у Коли всего одни сутки. Возвратившись от них в Киев, я попал в театр, где шла моя опера, и неожиданно публика сделала мне очень лестную овацию. На другой день я уехал в Москву. Здесь мне предстояли очень сложные дела по Музыкальному обществу, а также репетиции «Евгения Онегина», который был дан 18 сентября в новой, весьма роскошной обстановке. Я дирижировал на этом представлении. Успех был большой, и исполнением я остался весьма доволен. На следующий день уехал в Петербург, где прожил 10 дней и чрезвычайно утомился. Мне пришлось присутствовать на нескольких репетициях моего балета, на нескольких заседаниях Комитета, устраивающего юбилейные празднества в честь Рубинштейна, и кроме всего этого, написать для этих же юбилейных торжеств два сочинения. Пока я ездил в Петербург, Алексей мой перебрался со всеми моими пожитками в мою московскую квартиру, которая теперь уже вполне устроена. Квартира очень маленькая, даже слишком маленькая в сравнении с моим последним деревенским домом, — но очень милая и уютная. Теперь, милый друг мой, мне предстоит готовиться к дирижированию двумя московскими и тремя петербургскими концертами. В особенности меня пугают два юбилейных концерта из рубинштейновской музыки. Программа будет очень сложная и трудная, и ввиду исключительности этого торжественного случая, я уже теперь начинаю мучительно волноваться. Примите во внимание, что я начал дирижировать своими сочинениями 2½ года тому назад; чужими же сочинениями никогда не дирижировал! Поэтому моя задача будет особенно трудная! Вообще предстоящая зима очень пугает меня, и нужно в самом деле огромный запас здоровья, чтобы выйти целым и невредимым из предстоящих мне испытаний. Я имел о Вас косвенные сведения, что Вы, слава Богу, здоровы. Дай Бог Вам, дорогой, милый друг мой, всяческого благополучия!!! Весь октябрь я проведу в Москве; весь ноябрь в Петербурге. Всем Вашим усердно кланяюсь. Беспредельно Вам преданный, П. Чайковский