Letter 4107

Tchaikovsky Research
The printable version is no longer supported and may have rendering errors. Please update your browser bookmarks and please use the default browser print function instead.
Date 5/17 May 1890
Addressed to Mikhail Ippolitov-Ivanov
Where written Frolovskoye
Language Russian
Autograph Location Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 192)
Publication Жизнь Петра Ильича Чайковского, том 3 (1902), p. 366–367
Бюллетень Дома-музея П. И. Чайковского в Клину (1947), No. 2 (abridged)
П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том XV-Б (1977), p. 140–142

Text

Russian text
(original)
г[ород] Клин, с[ело] Фроловское
5 мая [18]90

Милый друг Миша!

Третьего дня я приехал домой, а вчера получил письмо твоё, за которое очень тебе благодарен. Жалко, что ты мне не писал из Москвы подробности о твоём там пребывании; я жаждал известий о твоём концерте и о дебюте Ломачки, — но ни ты и никто мне ничего не написал. Только по возвращении я узнал, что все прошло отличнейшим образом. Весьма этому радуюсь. В Петербурге я слышал о том, что Альтани будто бы за взятки изгоняют из театра и предлагают тебе его место. В Москве я пробыл несколько часов и никого не видал. Разумеется, если слухи об отставке Альтани оправдаются, я по мере сил буду способствовать твоему ангажементу. Начну с того, что сейчас напишу Пчельникову конфиденциально и спрошу его, насколько верны эти слухи. Если они подтвердятся, начну действовать в твою пользу. Положение капельмейстера при театре в столице очень почётное и вознаграждение хорошее, — но мне жаль, что ты будешь поставлен в не возможность писать, по крайней мере писать много, — а ты знаешь, что я верю в твоё сочинительское дарование и желал бы, чтобы ты совершенствовал его посредством постоянного, обильного писания! Как бы то ни было, но раз что ты желаешь, я с своей стороны сделаю все возможное. Была ли речь о приглашении Ломачки в московскую оперу? Если ты сделаешься капельмейстером, поступит ли и она на сцену Большого театра? Нужно ли и об ней повести речь с московским начальством? Впрочем, это начальство сделало мне такую па кость постановкой «Чародейки» в этом сезоне против моего желания, что, быть может, в этом обстоятельстве кроется чья-нибудь враждебность относительно меня; в таком случае я своими хлопотами о тебе могу лишь повредить. Увижу, каков будет тон ответа Пчельникова.

Смерть Корганова меня очень, очень опечалила. Эта курносая гадина возмутительно подла вообще, но когда она поражает человека в цвете сил, — я её особенно ненавижу. Верю, что на тебя смерть Генички должна была подействовать особенно тяжело. Ты потерял в нем очень верного и преданного друга. Теперь сообщу кое-что про себя. Заграничное житье в полном одиночестве при несло хороший плод. Я написал оперу «Пиковая дама», и мне кажется, что опера вышла удачна, — оттого я и говорю, что плод хорош. Но весьма может статься, что я это только воображаю и что «Пиковой даме» предстоит будущность ещё более печальная, чем «Чародейке». Теперь я инструментую 2-ю половину оперы; первую успел окончить в Риме. Планы мои следующие: докончить оперу, написать вчерне секстет для струн[ных] и в конце лета отправиться сначала в Киевскую губ[ернию] к сестре, а потом на всю осень к вам в Тифлис. Если останусь жив и здоров, план этот, наверное, будет приведён в исполнение. Готова ли «Азра»? Я в Москве из музыкального мира никого не видел и ничего не знаю. Из Дирекции я вышел. Сафонов очень дельный директор, — но … Впрочем, об этом поговорим при свидании. Обнимаю тебя, милый Миша; крепко целую ручки у дорогой Ломачки. Анне Михайловне поклон. Ужасно буду рад вас всех увидеть.

П. Чайковский