Letter 4339 and Letter 1878: Difference between pages

Tchaikovsky Research
(Difference between pages)
m (1 revision imported)
 
No edit summary
 
Line 1: Line 1:
{{letterhead
{{letterhead
|Date=25 February/9 March 1891
|Date=25 October/6 November 1881
|To=[[Modest Tchaikovsky]]
|To=[[Anatoly Tchaikovsky]]
|Place=[[Frolovskoye]]
|Place=[[Kamenka]]
|Language=Russian
|Language=Russian
|Autograph=[[Klin]] (Russia): {{RUS-KLč}} (a{{sup|3}}, No. 1961)
|Autograph=[[Klin]] (Russia): {{RUS-KLč}} (a{{sup|3}}, No. 1370)
|Publication={{bib|1902/25|Жизнь Петра Ильича Чайковского ; том 3}} (1902)430 (abridged)<br/>{{bib|1955/37|П. И. Чайковский. Письма к близким}} (1955), p. 476 (abridged)<br/>{{bib|1978/54|П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений ; том XVI–А}} (1976), p. 63–64<br/>{{bib|1981/81|Piotr Ilyich Tchaikovsky. Letters to his family. An autobiography}} (1981), p. 477 (English translation; abridged)
|Publication={{bib|1955/37|П. И. Чайковский. Письма к близким}} (1955), p. 252–253 (abridged)<br/>{{bib|1966/44|П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений ; том X}} (1966), p. 273–274<br/>{{bib|1981/81|Piotr Ilyich Tchaikovsky. Letters to his family. An autobiography}} (1981), p. 267 (English translation; abridged)
}}
}}
==Text==
==Text==
Line 11: Line 11:
|Language=Russian
|Language=Russian
|Translator=
|Translator=
|Original text={{right|''25 февр[аля]''<br/>''с[ело] Фроловское''}}
|Original text={{right|''Каменка''<br/>25 окт[ября]}}
Модя! Не предаёшься ли ты тоске по родине и близким, как это со мной бывает иногда за границей? Если да, то думаю, что эта маленькая весточка будет тебе приятна. Надеюсь, что ты давно уже примирился с неуспехом «''Похмелья''». Пиэса имеет ''огромные'' достоинства, и впоследствии, если ты конец изменишь, она ''своё'' возьмёт. В «''Нов[ом] вр[емени]''» обстоятельная статья была невраждебна. Остальных газет не читал. Я работаю из всей мочи и начинаю примиряться с сюжетом балета. Думаю, что до отъезда значительную часть 1-го действия сделаю. Жена Алексея оказалась очень миленькая и пикантная, страшно во вкусе ''Лароша'', но я на неё всякий раз сержусь, когда вхожу в комнату Алексея во время их чаепития и вижу, как этот человек страшно влюблён в свою жену. Вспоминаю бедную, добрейшую Феклушу, которая гниёт в нескольких саженях от нас. Должно быть оттого, что я часто вспоминаю о Феклуше, мне эти дни здесь грустно, и я с удовольствием помышляю об отъезде, Еду я 1-го марта в Москву, 2-го в Петербург, а 5-го или б-го — в Париж, но остановлюсь на день или два в Берлине. Надеюсь, что ты меня дождёшься в Париже. Уезжай в Италию, когда я уеду в Америку. Алексей был ужасно огорчён, узнав, что я скоро уеду. Как я рад, что он женился и влюблён в жену. Не будь этого, я бы уезжал с мучительным чувством.
Анатоша! Ввиду скорого свидания я, кажется, запоздал с письмом к тебе. Всё идёт у меня хорошо, работа сильно подвинулась, здоровье в отличном состоянии. Мне кажется, что я впоследствии не без удовольствия буду вспоминать этот месяц, проведённый здесь. Странно только, что мне было привольнее и лучше, когда я был совсем один. С тех пор как Лева здесь — я как-то стеснён и вся меланхолическая прелесть пребывания в большом, пустом доме исчезла. Бедный Лева, мне так совестно в тайне души перед ним, он так обо мне заботится, так дорожит моим пребыванием здесь! В большом доме, где я иногда скучал, но где для души было так отрадно быть в общении с Лиз[аветой] Вас[ильевной], Ал[ександрой] Вас[ильевной] и Ал[ександрой] Ив[ановной] — теперь стало скверно, ибо приехал Пётр Вас[ильевич] с своей противной женой. Итак, я нисколько не сокрушаюсь, что скоро поеду в Киев. Выезжаю отсюда 31-го числа; говорят, что ты с Малей тоже, к этому дню приедешь. После свадьбы, я думаю, умнее всего будет поехать прямо за границу, хотя ив Москве побывать мне хочется. Но я боюсь протранжирить в Москве, как водится, слишком много денег; притом же там теперь Ант[он] Руб[инштейн], а мне куда как не хочется с ним встречаться. Не лучше ли, если я ''великий пост'' проведу в Москве? Мысль эта очень мне улыбается. Впрочем, увидим. Я беспокоюсь об Алёше, не имея от него так давно никаких известий? Думаю что он в деревне.


Скажи ''Белярам'', чтобы к 20 марта по их стилю мне готова была комната, все равно в каком этаже.
Я до того страшно устал от Бортнянского, до того он мне опротивел, до того надоел, — что чувствую себя совершенно не способным продолжать исключительно им заниматься (не говори этого П[етру] И[вановичу]. Он сердится, что я жалуюсь на трудность работы). Переложения я почти кончил; сделал также несколько корректур, — но после 1-го числа в течение месяцев двух хочу вовсе отклонить от себя этот труд. Не предваряй Петра Ив[ановича], я сам ему напишу.


Целую, обнимаю! Васю поцелуй!  
Мы с тобой будем жить в Киеве в ''Grand Hôtel''. Если я приеду раньше, — то приготовлю тебе помещение. Прощай, голубчик, крепко тебя целую. До свиданья!
{{right|Твой, П. Чайковский}}
{{right|П. Чайковский}}


|Translated text=
|Translated text=
}}
}}

Revision as of 21:23, 2 April 2020

Date 25 October/6 November 1881
Addressed to Anatoly Tchaikovsky
Where written Kamenka
Language Russian
Autograph Location Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 1370)
Publication П. И. Чайковский. Письма к близким. Избранное (1955), p. 252–253 (abridged)
П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том X (1966), p. 273–274
Piotr Ilyich Tchaikovsky. Letters to his family. An autobiography (1981), p. 267 (English translation; abridged)

Text

Russian text
(original)
Каменка
25 окт[ября]

Анатоша! Ввиду скорого свидания я, кажется, запоздал с письмом к тебе. Всё идёт у меня хорошо, работа сильно подвинулась, здоровье в отличном состоянии. Мне кажется, что я впоследствии не без удовольствия буду вспоминать этот месяц, проведённый здесь. Странно только, что мне было привольнее и лучше, когда я был совсем один. С тех пор как Лева здесь — я как-то стеснён и вся меланхолическая прелесть пребывания в большом, пустом доме исчезла. Бедный Лева, мне так совестно в тайне души перед ним, он так обо мне заботится, так дорожит моим пребыванием здесь! В большом доме, где я иногда скучал, но где для души было так отрадно быть в общении с Лиз[аветой] Вас[ильевной], Ал[ександрой] Вас[ильевной] и Ал[ександрой] Ив[ановной] — теперь стало скверно, ибо приехал Пётр Вас[ильевич] с своей противной женой. Итак, я нисколько не сокрушаюсь, что скоро поеду в Киев. Выезжаю отсюда 31-го числа; говорят, что ты с Малей тоже, к этому дню приедешь. После свадьбы, я думаю, умнее всего будет поехать прямо за границу, хотя ив Москве побывать мне хочется. Но я боюсь протранжирить в Москве, как водится, слишком много денег; притом же там теперь Ант[он] Руб[инштейн], а мне куда как не хочется с ним встречаться. Не лучше ли, если я великий пост проведу в Москве? Мысль эта очень мне улыбается. Впрочем, увидим. Я беспокоюсь об Алёше, не имея от него так давно никаких известий? Думаю что он в деревне.

Я до того страшно устал от Бортнянского, до того он мне опротивел, до того надоел, — что чувствую себя совершенно не способным продолжать исключительно им заниматься (не говори этого П[етру] И[вановичу]. Он сердится, что я жалуюсь на трудность работы). Переложения я почти кончил; сделал также несколько корректур, — но после 1-го числа в течение месяцев двух хочу вовсе отклонить от себя этот труд. Не предваряй Петра Ив[ановича], я сам ему напишу.

Мы с тобой будем жить в Киеве в Grand Hôtel. Если я приеду раньше, — то приготовлю тебе помещение. Прощай, голубчик, крепко тебя целую. До свиданья!

П. Чайковский