Letter 4397

Date	3/15 June 1891
Addressed to	Pyotr Jurgenson
Where written	Maydanovo
Language	Russian
Autograph Location	Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 2757)
Publication	Жизнь Петра Ильича Чайковского, том 3 (1902), p. 488 (abridged) П. И. Чайковский. Переписка с П. И. Юргенсоном, том 2 (1952), p. 211–213 П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том XVI-А (1976), p. 129–130 Tchaikovsky in America. The composer's visit in 1891 (1986), p. 162–165 (English translation)

Text and Translation

Russian text (original)

English translation By Brett Langston

3 июня 1891 г[ода] с[ело] Майданово Милый друг! Наконец я дома и ужасно рад концу моих странствований. В общем, поездкой в Америку я очень доволен; т. е. мне приятно вспоминать, как меня восторженно принимали, как ко мне все (за исключением твоего Третбара) были предупредительны, ласковы, дружелюбны. Но, находясь там, я все время в глубине души тосковал ужасно и стремился домой. Уехал я, дав обещание снова побывать в Америке и даже подал надежду, что приеду в январе будущей зимой. Но вряд ли я на это решусь; хочу эту зиму сидеть дома и работать, а [поеду] скорее в будущем сезоне, т. е. 1892-1893. Конечно, на сей раз я поеду на условии только очень выгодного гонорара, такого, чтобы несколько тысяч рублей можно было отложить. На сей раз я привёз домой всего 1000 рубл[ей], которые с невероятной быстротой успел уже, впрочем, истратить. На днях придётся обратиться к Павлу Ивановичу Юрасову. Твой Третбар поступил со мной очень странно. В то время как многие совершенно чуждые мне люди встретили меня и с первой до последней минуты всячески обо мне заботились, г. Третбар все ждал моего визита. А когда, наконец, я счёл долгом ему этот визит сделать, причём не застал его и оставил карточку, — то он не удостоил отдать визит. Но черт с ним. Он мне был совершенно не нужен, и я нисколько не сожалею, что не познакомился с ним. Кроме Нью-Йорка я побывал на Ниагаре, 2 дня провёл очень приятно в Вашингтоне с персоналом русского посольства, а также был в Филадельфии и Балтиморе, в коих дирижировал путешествующим Бостонским оркестром. Возвратное плавание сделал на новом великолепном гамбургском пароходе «Князь Бисмарк». Путешествие было удачное, но 2 дня было бурных. Затем прямо проехал в Петербург и, как оказывается, где-нибудь на дороге с тобой встретился. В Петербурге провёл неделю. Теперь засел в Майданове за работу. Тебе, вероятно, известно, что я отказался приготовить к наступающему сезону оперу и балет. Они отложены до будущего сезона. Я пишу теперь 2-е действие балета, по окончании коего примусь за оперу: «Дочь короля Рене». В течение зимы и весны буду не торопясь оркестровать обе партитуры (опера в одном действии), составлять клавираусцуги, делать корректуры, и к весне мы с тобой все это представим в Дирекцию. Кроме того, у меня ещё с прошлой весны готова симфоническая поэма «Воевода» (баллада Пушкина), которую летом я тоже буду инструментовать. По поводу инструментовки этой вещи у меня есть к тебе просьба. Я открыл в Париже новый оркестровый инструмент, нечто среднее между маленьким фортепьяно и Glockenspiel с божественно чудным звуком. Инструмент этот я хочу употребить в симфонической поэме «Воевода» и в балете. Для балета он будет нужен только осенью 1892 г., но для «Воеводы» он мне необходим к наступающему сезону, ибо эту Вещь я обещал дирижировать в Петерб[урге] в Муз[ыкальном] общ[естве], да может быть, и в Москве удастся мне её исполнить. Называется он «Celesta Mustel» и стоит 1200 фр[анков]. Купить его можно только в Париже у изобретателя г. Mustel. Я хочу тебя попросить выписать этот инструмент. Ты ничего не потеряешь на нем, ибо будешь отдавать его на поддержание во все концерты, где будет играться «Воевода». А за сим его же ты продашь Дирекции театров, когда он понадобится для балета. Я готов и сам выписать Celesta, но, во 1-х, не знаю, какая процедура выписки, а во 2-х, где я его буду держать и как отдавать в наем и потом продавать Дирекции? Я всего этого не умею. Итак, если ты согласен исполнить мою просьбу, то напиши П. И. Юрасову, чтобы он снёсся с г. Мюстелем и выписал бы Celesta. Я же, когда буду в Москве, дам адрес Мюстеля и все нужные указания тому же Юрасову или Нине Валерьяновне. Так как инструмент этот нужен будет в Петербурге раньше, чем в Москве, то желательно, чтобы его послали из Парижа к Осипу Ивановичу. Но при этом я желал бы, чтобы его никому не показывали, ибо боюсь, что Римский-Корсаков и Глазунов пронюхают и раньше меня воспользуются его необыкновенными эффектами. В Москве я буду на днях 17 и предупрежу обо всем этом у тебя в конторе; ты же потрудись сделать распоряжение, чтобы они вошли в Сношение с г. Мюстелем. Я предвижу колоссальный эффект от этого нового инструмента. Адресую тебе это письмо в Киссинген Poste restante и немножко побаиваюсь, что оно не дойдёт. Как ты поживаешь? Давно не имел от тебя известий. Майданово очень печально. Кроме следствий пожара, все остальное приходит в разрушение, и даже мой дом сильно покосился. Из Московских никого не видел. Зилоти вышел из консерватории, чего и следовало ожидать. Обнимаю. П. Чайковский

3 June 1891 Maydanovo village Dear friend! I'm finally home and awfully glad to be at the end of my peregrinations. In general, I'm very pleased with my trip to America, i.e. it's pleasant to recall how enthusiastically I was received, and how everyone (with the exception of your Tretbar) was obliging, warm, and friendly towards me. But for the whole time I was there, in the depths of my soul I was pining terribly and yearned for home. I left, promising to visit America again, and even hinted that I would come back in January next winter. But I'm unlikely to risk it; I want to sit at home and work this winter, although perhaps next season, i.e. 1892-1893. Of course, next time I'll only travel on the condition of a very favourable fee, for which several thousand rubles must be allocated. This time I brought home 1000 rubles in all, which, however, I've managed to spend with incredible speed. One day I'll be obliged to turn to Pavel Ivanovich Yurasov. Your Tretbar did something very strange to me. While I met so many people who were complete strangers to me, who from the first to the last minute looked after me in every possible way, Mr Tretbar was still waiting for me to call. And when, finally, I considered it my duty to make this visit to him, I didn't catch him, and left a card — then he didn't even deign to call on me. But to hell with him. I had absolutely no need of him, and I don't regret in the least that I didn't make his acquaintance. Apart from New York I travelled to Niagara, spent 2 very pleasant days in Washington with staff from the Russian embassy, and I was also in Philadelphia and Baltimore, where I conducted the Boston Orchestra on tour. I made the return voyage on the magnificent new Hamburg steamer, "Prince Bismarck". The journey went well, but 2 days were rough. Then I travelled directly to Petersburg and, as it turned out, I met you somewhere along the way. I spent a week in Petersburg. Now I'm settling down to work at Maydanovo. You're probably aware that I've refused to have the opera and ballet ready for the forthcoming season. They've been postponed until the next season. I'm now writing the 2nd act of the ballet, upon the conclusion of which I'll take up the opera "King Rene's Daughter". Throughout the winter and spring I can take my time to orchestrate both scores (the opera is in one act), compile the piano reductions, and do the proofs, and in the spring we'll submit all of this to the Directorate. Furthermore, as long ago as last spring I drafted a symphonic poem "The Voyevoda" (Pushkin's ballad), which I'll also be scoring in the summer. Regarding the orchestration of this item, I have a request for you. I found a new orchestral instrument in Paris, something of a cross between a small piano and a Glockenspiel, with a divinely wonderful sound. I want to use this instrument in the symphonic poem "The Voyevoda" and in the ballet. It won't be required for the ballet until the autumn of 1892, but I'll need it for "The Voyevoda" in the forthcoming season, because I promised to conduct this at the Musical Society in Petersburg, and perhaps I'll also be able to perform it in Moscow. It's called the "Celesta Mustel" and costs 1200 francs. It can only be bought in Paris from its inventor, Mr Mustel. I want to ask you to order this instrument. You won't lose anything on it, because you can rent it out at all the concerts where "The Voyevoda" will be played. And thereafter you can sell it to the theatre directorate when it's required for the ballet. I'm prepared to order the Celesta myself, but, firstly, I don't know the ordering procedure, and secondly, I don't know where to keep it and how to rent it out and then sell it to the Directorate. I can't do all this. Thus, if you agree to fulfil my request, then write to P. I. Yurasov so that he might contact Mr Mustel and order the Celesta. When I'm in Moscow, I'll supply Mustel's address and all the necessary instructions for the same to Yurasov or to Nina Valeryanovna. Since this instrument will be needed in Petersburg sooner than in Moscow, it's desirable that it should be sent from Paris to Osip Ivanovich. But at the same time, I wouldn't like anyone else to see it, because I'm afraid that Rimsky-Korsakov and Glazunov will get wind of it and use its extraordinary effects before me. I'll be in Moscow for a few days around the 17th, and I'll apprise you of all this in your office, if you could kindly enter into negotiations with Mr Mustel. I predict that this new instrument will have a tremendous effect. I'm addressing this letter to you at Kissingen poste restante, and I'm somewhat afraid that it won't reach you. How are you? I haven't heard from you in ages. Maydanovo is very sad. Besides the aftermath of the fire, everything else is verging on ruin, and even my house is leaning badly. I haven't seen anyone from Moscow. As expected, Ziloti has left the conservatory. I embrace you. P. Tchaikovsky