Letter 4789

Date	23 October/4 November 1892
Addressed to	Aleksandr Ziloti
Where written	Klin
Language	Russian
Autograph Location	Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 3041)
Publication	Александр Ильич Зилоти, 1863–1945. Воспоминания и письма (1963), p. 138–139 П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том XVI-Б (1979), p. 181–182

Text

Russian text (original)

23 окт[ября] [18]92 Клин. Моск[овской] губ[ериии] Саша, мой милый! Мы совсем друг друга из вида потеряли! Тысячу раз я собирался тебе писать, да черт его знает отчего не писал, вернее, оттого, что стал безобразно ленив на письма и почти вовсе их теперь не пишу. Расскажу тебе вкратце все, что со мной с тех пор, как мы расстались, произошло. Вернувшись из Виши (где мы с Бобом все время скучали и злились на Прасковью), я засел за корректуры и ровно 2 месяца сидел за ними. Правда, что я прокорректировал все корректуры обеих партитур и всех переложений, да ещё сам сделал облегчённое переложение балета. В конце августа не без у довольствия отправился в Вену, ибо, во-1-х, нуждался в отдыхе, во-2-х, воображал, судя по письмам распорядителя Гутмана, что буду дирижировать в роскошной зале, роскошным оркестром н, в-3-х, надеялся с тобой съехаться, ибо думал, что 16-го ты там играешь. Но ничего этого не случилось. Ты не приехал, зала оказалась кабаком, а оркестр хотя очень старательный, но по количеству артистов плюгавый (8 первых скрипок). Я рассердился и после 2-ой репетиции уехал вместе с Ментер и Сапельниковым к ней в Иттер. Там провёл чудесно 2 недели. Засим была постановка «Пиковой дамы» в Праге, весьма удачная. Вернувшись домой, принялся за симфонию. Кончил её вчерне и теперь начал инструментовку. Какова вышла симфония, ей-Богу, не знаю. Боюсь, что [...] Сафонов очень за мной ухаживает. Было объяснение. Он воображал, что стоит ему поговорить со мной, и я растаю. Но я предупредил, что мой взгляд на его действия ни в каком случае не изменится и что того, что произошло, я никогда не забуду. Держать же себя враждебно к Музык[альному] общ[еству] не намерен и потому согласен в концерте фонда дирижировать новой симфонией. Все это касается прошедшего, а что касается планов на будущее, то послезавтра еду в Питер на постановку «Иоланты» (которую ты ненавидишь) и «Щелкунчика». В «Иоланте» должна была петь Скомпская, но, стерва, не приехал а совсем, и я долго колебался, кому отдать партию; хотел было поручить её Эйхенвальд, но она оказалась больна. Пришлось отдать эту партию Медее Фигнер, хоть она и не очень-то подходит. Буду присутствовать на 100[-м] представлении «Онегина». В декабре мечтаю доинструментовать симфонию, в январе буду дирижировать 2 концертами в Одессе. Может быть, соглашусь на предложение Краузе дирижировать в Лист-ферейне. В феврале дирижирую в Петербурге и Москве. Вот и все, что имею про себя сказать. Ну, а ты? Где ты и что ты? Я очень соскучился, ничего про вас не зная. Бедный Сергей Михайлович! Как дико привыкнуть к мысли, что его нет! Опера Рахманинова, которую я себе приобрёл, мне очень нравится. У него есть настоящая композиторская жилка, почище, чем хвалёная гениальность Корещенки. Если будешь писать, адресуй в Петербург, Фонтанка, 24. Целую крепко тебя в щеку, а Веру в ручку. Твой, П. Чайковский Попаду ли в Париж — не знаю!..